Однако, мистер Морган хоть и слыл порядочным человеком, без страстных азартных начал, усердный, коммуникативный, но прыгнуть выше, чем уже вышло на ступень без шанса на карьерный рост – у него не получилось; с чем он, собственно, примирялся без лишних расстройств. Он заработает по сто шестьдесят два фунта в год – чего ещё нужно?
Только Луиза отнюдь не заразилась спокойствием мужа, когда тот лишился наследства (оказывается, старик-свёкр изначально отписал всё среднему сыну). Потому после рождения Эммы Луиза вбила себе в голову, что её дочь едва ли совершит такую непредусмотренную ошибку и ни за что не упустит богатого соискателя.
К счастью матери, Эмма была хороша собой. И с каждым годом по мере подрастания девочки Луиза становилась ближе к стремлению удачно выдать дочь. Таким образом, примечание гувернантки о том, что сердце Эммы вспорхнуло к небесам от любви, Луиза расценила, как чрезмерную подозрительность преподавательницы, абсолютно не обоснованную.
– Давайте каждый будет заниматься тем, за что ему тут платят, – строго буркнула Луиза, оторвав взгляд на женщину, стоящую подле неё.
Гувернантка поджала губы в обиженной гримасе, опуская руки по швам, как ученица. А Луиза продолжила штопать носки, делая это с величественным достоинством, будто разрешает политические задачи, а не мелкие бытовые заботы.
– Дело ваше, мэм, – укоризненно ответила гувернантка. – Но так не долго и по миру пуститься. Уж я-то знаю, как легко свернуть с пути!
Миссис Морган вцепилась в неё злобными маленькими глазами.
– Мисс Гринфилл, разговор окончен.
Наступил вечер, и Луиза получила точно обухом по голове, отворив дверь, где стоял Фрэнк, а затем услышала за спиной жизнерадостный голос дочери. Фрэнк пожал руку Луизе и очень любезно с ней поговорил. Та отвечала рассеянно, невпопад. А потом Эмма предупредила, что уходит с Фрэнком. Лишенная всякой способности говорить, миссис Морган не успела возразить и за пару часов, пока не было Эммы, успела напридумывать себе столько, что тех последовательных мыслей хватило бы на приличный томик нелегкой беллетристики. Навязчивой привычкой Луизы было начинать с самого плохого. Она переживательно торчала у окна, разглядывая уходящие тени на горизонте, затем бродила по гостиной с лютой тревогой на сердце. Допустить в мыслях, что их свидание выльется в нечто внушительное, она никак не посмела. Ведь кровь у Луизы чуть ли не драгоценная, благородная! Пусть не признанная титулом, но это лишь вопрос времени и удачной женитьбы. Стало быть, у Эммы тоже великая кровь! А Фрэнк О'Брайн – хоть и весьма обаятельный молодой человек (красавцем его никто не считал, но совокупность броской внешности давала ему основания называться симпатичным), однако, произошёл он на свет от крови менее величественной – крови простого доктора терапевта. Пусть руки у Чарли О'Брайна умелые, голова умная и совесть чистая, но он не достоин почтенного титула. Чарли не граф, и даже не помощник губернатора… Нет – нет, такого брака она не допустит ни под каким видом!
Плеснув себе немного винного, Луиза успокоилась и стала рассуждать не так обречённо. Если они обычные приятели, в этом нет ничего дурного. Общество нового человека повредит ей не больше, чем скверное общество соседских девиц, дружбу с которыми Луиза не одобряла. Но нельзя же вечно всё запрещать! Эмма сидит целыми днями одна. Её кузины приезжали в основном на летние каникулы, а других людей, близких ей по интересам, не наблюдалось. Званных вечеров они не устраивали, как то делали обеспеченные семьи, спасая свои безгрешные души от скуки. А в Лондоне иначе спастись нельзя.
