Узбек кивнул.
– Я готов приступить к занятиям хоть сейчас, мой аталык.
Физически молодой хан тренировался ежедневно, при любой погоде, он окреп, мышцы стали тверды как камень. Большим мечом играл, будто пушинкой, из самого тугого лука выпускал подряд более тридцати стрел, мог задерживать дыхание надолго. Он, не шевелясь, лежал в засаде по полдня, потом, резко расправив тело, бросался на добычу, как барс. Узбек быстро преуспел и в воровстве. Хоть ночью, хоть днем незаметно пробирался в усадьбы, тихо, как тень, проходил в нужный ему уголок, брал, что наметил, и бесшумно исчезал. Он научился не торопиться, умел, если надо, подолгу стоять на одной ноге и ждать момента.
Через месяц уздени пришли к Елбаздуку с просьбой устроить облаву на вора, которого никто и никогда не видел, но у каждого пропало что-то ценное. Князь молча выслушал своих подданных, усмехнулся в усы и попросил каждого пришедшего назвать, что у него украли.
– Облавы не будет! Я знаю вора, и если вы его хорошо попросите, он вернет вам ваше добро, – заключил Елбаздук, велев позвать внука.
* * *
Закончилась самая короткая ночь года, вставал ясный летний день. Около сотни всадников вдоль реки Мара спускались в долину, ехали молча. В середине каравана не спеша вышагивали тяжело груженные мулы, впереди на породистом скакуне восседал Елбаздук, чуть сзади Узбек в окружении молодых, но уже прошедших испытание в мелких стычках с абреками воинов. Князь еще раз продумывал легенду для внука, называть его своим именем в походе было нельзя – земля слухом полнится. В отряде все давно называли Узбека Антануком, и числился он сыном двоюродного брата Елбаздука, которого у него никогда не было. Цель поездки также была понятна: молодым воинам, княжеским и дворянским детям, которых в отряде было семьдесят человек, необходимо было показать окружающий мир, познакомить с жизнью соседей, открыть путь на Восток. Узбек-Антанук тоже был в задумчивости, представляя себе то, что увидит, услышит, узнает.
К концу третьего дня пути перед ними замаячила пятиглавая гора. Узбека охватили тревожные воспоминания детства, но он быстро отбросил их и с восторгом продолжал любоваться окружающей природой. Здесь воздух насыщался не только ароматами горных растений, к ним подмешивался и аромат степи.
От пятиглавой горы повернули на юго-восток, через земли кабардинцев и балкарцев все ближе и ближе подходя к вершинам Алании. Путь становился все более сложным, приходилось преодолевать множество небольших горных рек и ручьев. Вечерами на привалах вкусно пахло вареной бараниной или шашлыком, в воздухе витали легенды нартского эпоса. Елбаздук и седеющие уздени рассказывали о Сосруко, сыне камня, главном герое легенд, о его матери Сатаней, о боге-кузнеце Тлепше, а молодежь, который раз слушая, как Сосруко ловко обманул великана Иныжа и добыл для замерзающих нартов огонь, узнавала, что такой же герой есть у кабардинцев, только называют они его Сосорук, а у аланов, в земли которых они скоро придут, он зовется Сосланном. Главное, везде он самый сильный, самый смелый, самый выносливый, самый ловкий и умный среди всех богатырей этого легендарного народа, жившего в старину среди Кавказских гор.
– А куда же все-таки исчезли нарты? – спросил кто-то из молодых воинов.
– Бог их наказал, Бог! За безверие извел он род нартов с лица земли, слишком уверовали они в свою силу и ум, перестали верить во Всевышнего, решив, что они и есть боги, – после паузы растолковал Елбаздук. – Как бы кто из вас ни стал силен, как бы кто из вас ни стал умен, познав множество наук и языков, кто бы из вас ни обрел даже самую большую власть над людьми, он не может считать себя Богом, он не может даже на мизинец приблизиться к Богу по силе, могуществу, разуму. Мы, люди, можем родить ребенка, но душу в него может вдохнуть только Бог. А кто из воинов всех времен и народов мог похвалиться, что, убив врага, он поймал его душу? Душой владеет только Бог, великий и всемогущий, а мы его рабы на земле, ползающие черви, иногда поднимающие головы. Запомните это и не возгордитесь никогда и нигде!
