Блёстки повсюду - страница 4

Когда проснёшься тихим утром ты,

То сможешь различить мои черты

В полёте птиц средь синей высоты.

Я – звёзд в ночи неяркий, нежный свет.

Я – красочный, сверкающий рассвет.

Не думай, что меня с тобою нет.

Я беззвучно проговариваю эти слова вместе с папой. Стихотворение напечатано в расписании церемонии, но мне не нужно смотреть на эти слова. Я знаю каждую строчку наизусть. После того как мама выбрала эти стихи, я снова и снова просила её прочитать их мне вслух, чтобы в этот самый момент я могла слышать её голос у себя в голове. Должно быть, сестра взяла меня за руку, а может быть, я сама потянулась к ней, потому что наши пальцы сейчас сплетены. Я знаю, что Имоджен, как и я, слышит мамин голос, произносящий эти слова вместе с папой. Я думаю о женщине, которая написала это стихотворение, и о том, кому она могла его посвятить много лет назад. Эта женщина тоже была чьей-то матерью. Я представляю, как она сидит на берегу ручья, под склонёнными ветвями плакучей ивы, и складывает эти слова, чтобы утешить родных, которых ей придётся покинуть. Мама сказала, что нам нужно помнить лишь четыре слова из этого стихотворения и что они всегда будут правдой: «Я навсегда с тобою». Но я не чувствую её присутствия.

– Слава богу, что всё закончилось! – восклицает Кейт, обнимая меня, так, что моё залитое слезами лицо утыкается в её кашемировый свитер карамельного цвета. От запаха её духов у меня щекочет в горле. Обычно безупречный макияж Кейт сейчас размазан, под глазами тёмные потёки, а на щеках – бледные дорожки от слёз. Наверное, сегодня все выглядят не лучшим образом, несмотря на то что тщательно выбирали одежду для этой церемонии. Бабушка отправила Имоджен с её подругой Лили в туалет – попытаться смыть чёрную подводку для глаз, от которой на лице у сестры остались полоски, похожие на следы чернил.

– Дайте мне взглянуть на мою прекрасную крестницу, – говорит Кейт, отстраняясь, чтобы внимательно присмотреться к моему лицу, покрытому розовыми пятнами. Она заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос. – Да, так же великолепна, как обычно, и так же отважна. Как ты себя чувствуешь, моя дорогая?

Кейт права – я испытываю облегчение от того, что похороны позади. Но у меня сохраняется какое-то странное неуютное ощущение – похожее на то, которое возникает, когда ты выходишь с экзамена, которого ужасно боялся, но при этом знаешь, что ты полностью провалил его и что праздновать тут нечего.

– Со мной всё в порядке. – Я громко всхлипываю и беру протянутый мне белый хлопковый платочек – мой собственный давно промок и спрятан в кармане папиного пиджака. – Ты не знаешь, когда папа приедет на обед?

Бабушка сказала мне, что это называется поминки, а не обед, но для меня это звучит странно – как будто за такое малое время ты мог забыть умершего и теперь тебе приходится его вспоминать. Бабушка на это ответила, что я говорю глупости, а поминки называются так потому, что в прежние времена все приглашённые произносили длинные речи, вспоминая о том, как общались с человеком при его жизни. Я рада, что мне не придётся этого делать.

– Кажется, он сказал, что они будут примерно через час. Насколько я знаю Доминика, у него при себе будет фляжка с выпивкой, и по пути туда он устроит твоему отцу настоящую слезливую драму. К слову говоря, мне не помешал бы глоток джина с тоником.