– Ничем не могу вам помочь, – бесцеремонно прервала она мой вопрос о том, не согласится ли владелец бунгало сдать дом жильцам с кошками. – Только без домашних животных.
– Жаль, – ответил я. – А ничего похожего в округе не сдается?
– Нет, ничего не сдается, – отрезала она.
И на этой прискорбной ноте дама решительно дала мне понять, что больше не может уделить мне ни минуты, и устремила взгляд на монитор компьютера, где ее ждали куда более важные дела. Судя по картинкам на экране, которые мне удалось зацепить краем глаза, дама советовалась с турагентом о возможной поездке на Корсику.
Вернувшись домой, я позвонил в то же самое агентство. По телефону я отрекомендовался писателем и респектабельным голосом владельца нового пальто объяснил, что держу кошек и желал бы взглянуть на бунгало, которое сдается в аренду. Не знаю, с кем именно я разговаривал, очень может быть, с той же самой дамой, что и утром. Так или иначе, мне сообщили, что хозяин дома будет очень рад арендаторам с домашними животными, и пригласили осмотреть жилье на следующий же день.
– Все агенты по недвижимости – мерзавцы, – заявил отец, услышав мой рассказ. – Хотя тут я их понимаю. Твое потертое пальтишко никого не впечатляет. Прими совет: пойди в парк и оставь там свою одежу на обочине. Кто-нибудь да подберет.
Конечно, одноэтажный дом на окраине был далек от идеала, но к идеалу я больше не стремился. Садик на задворках напоминал неряшливую стоянку для машин у плохенькой химчистки, пол в туалетах словно перенесся из универмага 1980-х годов, а муниципальный налог был непомерно высоким. Вероятнее всего, местные власти взимали такую мзду за великолепный вид из кухонного окна – за деревьями красовались верхушки крыш роскошных особняков. Однако домик был теплым, чистым, неподалеку от моих любимых пабов и района, где жили друзья и знакомые, располагался в тихом тупичке, а совсем рядом обнаружился небольшой заброшенный парк, где могли бы гулять и охотиться кошки. Бунгало я стал рассматривать как жилье для Медведя на пенсии. Будет нашему патриарху укромный уголок, убежище от суеты, одноэтажная квартирка, где мы с Джеммой станем о нем заботиться.
Следует заметить, что пушистая троица, проживающая бок о бок с Медведем, на пенсию пока не собиралась. Ральф и Шипли обленились, но все же по очереди приносили добычу – полузадушенных или слегка обгрызенных полевых мышей, – не пропуская ни дня. Мне выпадало встречать Медведя на кухне, страдающего над трупом жертвы, словно он оттягивал горестную обязанность сообщить родственникам о безвременной кончине почившего. Сам Медведь, насколько мне известно, за всю свою долгую жизнь никого не убил. За двенадцать лет жизни с Ральфом и Шипли я привык смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на очередном трупе, и относился к уборке растерзанных тел грызунов без предубеждения. Однако, пакуя вещи для переезда, я понимал, что предоставляю котам возможности прятать добычу более изощренно. В коробке от настольной игры я наткнулся на полуразложившееся мышиное тельце, а в чехлах для мебели нашел мумифицированную голову землеройки. Представляю, сколько сюрпризов поджидает меня при распаковке на новом месте!
Роско тоже была занята, впрочем, как всегда. Это была маленькая кошечка с вечно круглыми от удивления глазами, копия мультяшных котят. На кончике ее черного хвоста красовалась белая отметина. Однажды я красил перила лестницы в белый цвет и случайно задел кисточкой хвост Шипли. Так у меня некоторое время бегали по дому кот и кошка с одинаковыми белыми кончиками хвостов.
