Лишь когда мы оказываемся на детской площадке и я опускаю на ножки сначала Макса, а потом и Леру, а потом присаживаюсь перед ними, позволяю себе слегка повернуть голову в сторону входа в парк, где мы столкнулись с Акерманом. И где-то внутри расцветает надежда – он все еще стоит там, ровно на том месте, где я и выронила телефон.
Совсем крохотная, призрачная надежда на помощь повышает настроение настолько, что я еле подавляю ликующую улыбку. Лишь еще больше хмурю брови, стараясь не выглядеть слишком подозрительной. Через несколько минут, когда я уже открыто перевожу взгляд на вход, Акермана уже нет.
Я глубоко вдыхаю и выдыхаю свежий весенний воздух. Я готова молиться каждую минуту, чтобы эта надежда не оказалась пустой.
13. Глава 13
После того, как я укладываю детей вечером, решаю обойти квартиру и хоть рассмотреть нормально, что она из себя представляет и насколько хорошо обжита. Хотя, судя по тому, что на кухне отсутствуют элементарные кухонные принадлежности и почти нет посуды, очевидно, что бывают здесь не так часто. Ну или просто Лиза не утруждает себя готовкой – ее же не для этого мама рожала, как она сама любила раньше говорить. Сомневаюсь, что в этом ее мнение как-то поменялось.
Я насчитываю целых пять комнат, в двух из которых сделан совсем свежий ремонт и даже немного пахнет краской. Правда, они совершенно пустые, даже штор нет. Разве что жалюзи отсекают яркий дневной свет. Останавливаюсь посреди безжизненно-белой комнаты и с высоты смотрю на открывающийся вид, огоньки от машин, окон других домов. Красиво, этого не отнять… Наверное летними вечерами здесь особенно хорошо, когда закатное солнце освещает всю комнату и она заполнена теплым ласкающим светом.
Сейчас, оставшись наедине со своими мыслями, я наконец могу подумать нормально о нашем с Богданом разговоре. Вокруг тишина, никто не помешает, но сколько я ни прислушиваюсь к себе, пытаясь докопаться до эмоций, внутри царит такая же глухая пустота, как и вокруг.
Исаев изменил мне и сам же признался в этом. Если сперва увильнул от ответа, то потом, когда я буквально прижала его, хотя бы отпираться не стал. И получив правду, такую неприглядную и болезненную, я будто успокоилась. Всё, ничего уже не изменишь. Как ни беги, этот факт навсегда стал частью нашего с Богданом брака. Одно только в голове не укладывается – неужели, когда все тебя устраивает дома и в жене, возможно просто случайно с кем-то переспать? Мне даже мысли такой в браке не приходило. Более того, я и представить такую ситуацию не могу, чтобы, оставшись наедине с каким-нибудь знакомым Исаева, пусть и в подпитии или уставшая, взять и прыгнуть к нему в койку.
«Ты же знаешь, как это бывает».
Вот и все. Ни извинений, ни сожалений, ничего. Так бывает.
Еще хуже, что Лиза после всего, что случилось, тоже виноватой себя не считает. Держится так, будто я перед ней извиняться должна, что, мол, появилась внезапно в ее жизни с детьми, вместо того чтобы закопаться где-нибудь и не отсвечивать. А мама? Она ведь меня на отъезд и надоумила когда-то. «Поезжай, доченька, с глаз долой из сердца вон». Отправила меня куда подальше и думать забыла. Наконец-то дочь нелюбимую сплавила с этих самых глаз.
Я стираю поспешно выступившие слезы. Все это время я думала, что пусть сестра бесстыжая, но мама-то у меня есть. Любит меня по-своему, пусть не так тепло и ласки меньше, но просто такой вот она человек. А что в итоге?
