Я сверлю бывшего взглядом несколько долгих секунд, но выбора у меня нет. Сдавшись, выбираюсь из машины, перед этим аккуратно передав малышей бывшему мужу. Исаев, держа близняшек на руках, еще и ловко замки блокирует, а потом направляется к двери подъезда спокойно, словно двух пушинок несет. Мне приходится семенить следом, чтобы поспевать за его широкими шагами.
- Коляска… - пищу я растерянно.
- Потом, - отрезает Богдан безапелляционно.
- Я могу взять Леру или Макса, а ты… - пытаюсь предложить я, но он лишь зыркает в мою сторону.
- Я не дам тебе тащить тяжести.
- Один ребенок не такой уж тяжелый, - вру я.
Для меня поднять малыша, экипированного в зимний комбинезон, и нести до пятого этажа будет той еще задачей. Это Исаев тут махина, спокойно прет, как танк, веса детей даже не ощущая. Уверена, он бы и меня смог наверх донести. В форме бывший муж нисколько не потерял, остался таким же сильным, даже как будто бы в плечах раздался. Снова в качалку ходит? Ради новой-то жены.
Хмыкаю себе под нос от этих мыслей.
- Снежик, - подгоняет Богдан, называя вдруг привычным прозвищем. – На кнопку нажми или так и будем стоять?
Опомнившись, я отмираю и достаю из сумочки ключи. Мама оставила и мне и Лизе по комплекту, чтобы мы могли приходить домой, когда захочется, так что сейчас я, разблокировав дверь, пропускаю Исаева. И иду следом.
Сердце ноет. «Снежик». Муж меня так постоянно ласково называл, еще с первого дня знакомства. Говорил, что это особое прозвище, только мое, потому что «Снег + ёжик – получается Снежик. Ты колючий снежный ежик, такая строгая, совсем к себе не подпускаешь». Слова Исаева всплывают в памяти так невовремя, режут изнутри острыми лезвиями и без того израненное сердце. Я стараюсь сосредоточиться на каждой ступеньке, считаю их мысленно, поднимаясь наверх, чтобы отвлечься. Мы друг другу теперь совсем чужие и ничего эти дурацкие прозвища больше не значат.
Запихнув ноющее чувство поглубже, я делаю вид, что мне все безразлично. Отпираю дверь ключом и вхожу первой, чтобы разуться и детей сразу взять. Так и делаю. Я забираю из рук бывшего мужа сначала Лерочку, а потом и Макса.
- Спасибо. Можешь занести коляску и вещи и быть свободен, - сухо говорю я и разворачиваюсь, чтобы уйти.
- Думаешь, я действительно оставлю все вот так? Нет уж, милая, от разговора со мной ты не отвертишься.
- Мне нужно раздеть детей. Мне не до тебя и твоих разговоров. – Отрезаю холодно.
- Так займись делом, - ухмыляется Богдан и закрывает за собой входную дверь.
Обернувшись, я вижу, как тот неторопливо разувается и вешает пальто рядом с моей курточкой. Сверкнув глазами, ухожу в гостиную. Знаю, мне его не выгнать. Если бы даже захотела взашей вытолкать, то просто бы физически не смогла. Исаев гораздо сильнее меня, я на его фоне просто как маленькая птичка рядом с огромным цепным псом. Во всяком случае именно такой беспомощной и мелкой я себя и ощущаю.
Осторожно укладываю крошек на диван и стаскиваю с них одежду. Детки не выспались, их растолкали в поезде, пока одевали, еще и посторонний шум мешал, так что теперь они хныкают негромко, но требовательно. Надо покормить и снова укачать, очевидно, что очень устали мои близняшки за дорогу.
- Мне нужна смесь. Она осталась в сумке, которую ты домой не занес, - выглянув на кухню и смерив Богдана быстрым взглядом, говорю я.
Бывший муж без лишних вопросов поднимается. Я провожаю его взглядом и, когда тот накидывает на себя пальто, в голове мелькает шальная мыслишка просто закрыться и совсем ему не открывать. Но ведь смеси… ладно еще одежка и памперсы, но я ведь из квартиры так просто не выйду, чтобы ее купить. Я же знаю Исаева, тот не отступится, пока свое не получит. Разговора не избежать, да и… надо все-таки поговорить. Переболело, назрело. Расставить все точки.
