Однако провозившись с ноутбуком до глубокого вечера, ничего не обнаружил. Даже интрижки с Жанной Дулерайн не было: ни фотографий, ни видео, ни переписки. Казалось, Жанна Дулерайн для Самсона Воропаев не существовала. Но так не бывает! Мирон Прибавкин не поверил даже самому себе, вспомнив тиковые плечи, возбуждающие прямо-таки жгучее мужское любопытство в штанах.
Ноутбук был доверху забит разного рода информацией, в том числе и рекламой, и курсами биткойнов. Файлы были аккуратно датированы годами и месяцами. Темы были самые разнообразные, но большинство из них, к удивлению Мирона Прибавкина, привыкшего к текстам, носили видовой характер. И он был удивлён безмерно. Выходило, что новое поколение потребителей информации перестало читать, а больше смотрело картинки и комиксы. Мирон Прибавкин был потрясён: да они ж дебилы, книги не читают, а слушают! Ха-ха! Выходит, думал он, листая файлы и рассматривая фотографии, мир изменился, и что самое интересное, в примитивную сторону, а я и не заметил. Это был финал его жизни, он почувствовал себя глубоким стариком, бронтозавров в мезозойскую эру. У него самого подрастали сынок и дочка, и теперь он не знал, что с ними делать. Революция, думал он, тихая, скромная революция наизнанку. Поколение явно поглупело.
А может, он прозревший? – предположил Мирон Прибавкин о Самсоне Воропаеве, – то есть мужчина, которому перестали нравиться женщины в моральном плане, секс остался, а предмет страсти исчез; и поехал домой, твёрдо помня, что до полнейшего прозрения он сам лично ещё не добрался. Бывает… – снисходительно думал он, летя на крыльях любви: завтра, завтра я увижу её – Галину Сорокопудскую, центровую сборной страны, ах, какая у неё задница!
***
– Так… что это такое?.. – генерал МВД Разин пробежал глазами победную реляцию начальника по центральному округу службы ППС и докладную патруля, мол, так и так, обнимался и даже целовался с терпилой Галиной Сорокопудской, а ещё отобрал полицейскую дубинку. – Во сколько это было?
– Сегодня, в двенадцать тридцать пять, – с готовностью уточнил его заместитель, полковник Амурочкин, стоя по стойке «смирно», как швабра в руках у уборщицы тёти Дуси.
Его модная причёска «цезарь» как нельзя лучше подчеркивало к его мужественному лицу, словно нарочно созданное для подвигов в тихих, уютных кабинетах.
– Не наказуемо, в перерыв, – поморщился генерал Разин.
Генерал Разин не любил своего заместителя. Он напоминал ему самого себя, молодого и наивного, в лучшие годы службы, когда Разин прошёл все мыслимые и немыслимые войны отечества, получал ранения, контузии, себя, любимого, не жалел, а теперь вынужден был доживать свой век в генеральском кресле и разбирать всякую бытовую туфту в компании с явным негодяем, который, как пить дать, метит в его кресло.
– А ещё дубинку отобрал… – напомнил полковник Амурочкин, позволив себе слегка пошевелить бровью.
В отличие от своего начальника, полковник Амурочкин был диванным командиром и дальше Клязмы по форме не выезжал. Причиной этому странному явлению был тесть – генерал-полковник, заместитель министра внутренних дел, который сказал: «Пока я жив, ты нужен в тылу моей дочери!» И полковник Амурочкин естественным образом подчинился.
– Так они, наверное, ею махали? – угрюмо предположил генерал Разин.
– Уточнить? – спросил полковник Амурочкин.
– Уточните! – велел генерал Разин. – Если превысили полномочий, сами знаете, что делать…
