Как же так? – здраво рассудил Мирон Прибавкин, если бы он хотел исчезнуть, то не бросил бы свой «порше» за восемь миллионов где ни попадя, или хотя бы разобрал на запчасти.
Он вызвал эвакуатор, рабочую машину и отбыл по адресу.
***
Между тем, Галина Сорокопудская поймала такси и помчалась в Капотню по указанному в визитке адресу, где, к своему ужасу, с огромным трудом, переспросив тридцать три раза, нашла наконец первое строение номер сто тринадцать, которое оказалось обычной «хрущёвкой», годной разве что под снос.
Галина Сорокопудская была страшно удивлена. Она уже готова была плюнуть со зла и вернуться в центр, чтобы учинить скандал зловредному следователю Мирону Прибавкину, но вначале, мстительно сжав губы, решила довести дело до конца. Заплатила таксисту и сквозь зубы попросила его подождать.
– Если я не вернусь через три минуты, – сказала она зловредным голосом богини мести, – вы свободны!
– Хорошо, – согласился таксис и посмотрел на часы.
Ясно было, что он не будет ждать и секунды сверх положенного времени.
Галина Сорокопудская вышла, опасливо косясь на частично расселенную «хрущевку», и прочитала маленькую скромную, как пенсионная жизнь, табличку: «Частное бюро сыска. Павел Крахоборов». Ага… иронично сказала себе Галина Сорокопудская, взялась за ручку двери, оглянулась за поддержкой на таксиста, и дёрнула её так, что едва не вырвала с петлями. Если это лабуда, подумала она, устыдившись своей горячности, я тотчас уйду. Но как только посмотрела внутрь, все её сомнения сразу развеялись. Она махнула таксисту и, наклоняясь под притолокой, вошли.
За столом, в центре крохотного, унылого и абсолютно голого помещения сидел никто иной, как Мирон Прибавкин, только в три раза шире в плечах и выше, в дешёвом клетчатом пиджаке, как у рыжего клоуна, в белых поддельных кроссовках «адидас» и в расхристанной рубахе «колинс».
– Здравствуйте… – засомневалась Галина Сорокопудская, – скажите, у вас брат есть?..
– Брат? – густым баритоном оперного певца переспросил хозяин бюро, – и плачу, и рыдаю, – хихикнул он, как Арлекино над Мальвиной, застав её в интересном положении, – разрешите представить, – поднялся он и оказался выше Галины Сорокопудской на целую голову, – Павел Андреевич Крахоборов, заметьте, не Крохоборов от слова «крохи», – смешно вылупил он узкие светло-зелёные глазки, – а Крахоборов от слова «крах». – А брата… – пропел он гласные звуки, как орган, – у меня, увы, по-настоящему так и нет.
И конечно, соврал, не моргнув глазом, а ещё скрыл псевдоним: «Паша по кличке зелёный Халк», как его знали во всех криминальных и полукриминальных кругах. Павел Крахоборов был из не спившихся боксёров и полагал, что нашёл своё место на ниве розыска людей, чем очень гордился, ибо «Лучше бегать хоть за кем-нибудь, чем преждевременно лежать на кладбище», – часто думал он перед тем, как уснуть в родной, тёплой постели в обнимку с Акулиной Ильиничной, своей любимой и неповторимой женой, которую в порыве раздражения называл акулой, людоедкой и Мантихорой.
– А вы знакомы с Мироном Прибавкиным? – не отступилась Галина Сорокопудская, как в прыжке с блоком, в котором была в высшей степени мастачка.
– Как же! – радостно воскликнул Павел Крахоборов и стал застёгиваться на все пуговицы. – Мы деловые партнёры! И плачу, и рыдаю! Он поставляет мне клиентов с сомнительной репутацией!
– Так уж «сомнительной»? – покраснела Галина Сорокопудская.
