– Нет, сегодня я ехать не могу, потому что ты даже не сказала, когда уезжаешь! А я не умею читать мысли!
– Сейчас говорю.
Глеб беззвучно хохотал, облокотившись о стойку, и непонятно было, то ли его тошнило, то ли пучило.
Тоня убрала телефон в карман шорт и поправила рубашку, чуть съехавшую с костистых плеч.
– И ты тоже свой телефон хоть дай. – Я достал свой телефон и сунул Тоне в руки. – И тоже подпишись. Я же недалекий, мало ли, забуду еще, кто меня на заправке подобрал.
Она еле заметно улыбнулась. Нет, это была не та улыбка, какую привыкли видеть на людях. Тонина улыбка была скорее похожа на скривившиеся от мышечной колики губы, оставшимися такими лишь на мгновение, но на тот момент это показалось мне чудом расчудесным. Она быстро вбила номер, подписалась и сохранила. Отдала мне телефон. На экране было написано «Незнакомка с заправки».
– Ты даже имя свое не написала?
– Так легче меня вспомнишь, вдруг тебя контузит, – ответила Тоня без всякой усмешки. – Так ты намерен ехать сегодня или мне ждать до завтра?
Я замялся. План-то уже был готов – не зря исписал половину блокнота. Но вот он был достаточно специфическим. Нормальный человек бы вряд ли пошел на такое. Благо, Тоня нормальной не выглядела.
– Ну, я должен буду доехать до вокзала.
– До вокзала? – Она приподняла бровь.
– Да, тут такое дело… Просто мне родители на автобус билет уже купили, не возвращать же. И они проводят до остановки. Лучше бы, если ты перехватишь меня на вокзале. А там уже все чисто будет, без проблем.
С реакцией у Тони, как я понял, было туго. Она как-то очень долго пялилась в одну точку, а потом посмотрела на меня стеклянными глазами и спросила ровным как линейка голосом:
– Ты не сказал родителям, что уезжаешь в Москву вместе с незнакомцем, и уверил их в том, что сядешь на поезд. Умно. Что же, я тебя недооценивала. Будь по-твоему. Сбрось мне адрес и время.
Чувствовался какой-то подвох, но больше я ничего не услышал.
– Хорошо. Тогда до завтра? – с надеждой спросил я.
– Куда же я теперь денусь, – вздохнула Тоня и направилась прочь. И не успела она дверь открыть, чтобы выйти на улицу, уже затянутую серым мраком, в помещение на всех порах влетел Костя и чуть не сбил девушку с ног.
– Ой, прости! Я не хотел! – воскликнул он, подумав, наверное, что шибанул Тоню дверью, но даже ее не коснулся.
– Не хрустальная, – невозмутимо сказала девушка и прошла мимо, даже не взглянув в нашу сторону, чтобы попрощаться.
Мы трое провожали взглядами черную машину, которая резво развернулась на мокром асфальте и укатила в привычном направлении, оставив на асфальте черные полосы.
– Это кто? – чуть погодя, спросил Костик.
– Попутчица нашего медалиста. Знакомы пару дней, – ответил Глеб и усмехнулся.
– Чего?! Это ты про вот этого незнакомца мне не сказал?
Я поддакнул, счастливо улыбаясь, а друг посмотрел на меня и присвистнул. Наверное, вид у меня был дурацкий.
Глеб, стоявший поодаль, зевнул и сказал:
– Я уже даже рад, что не стал связываться. Пусть она и симпатичная, а поехавшая.
– Не то слово… – согласился Костик
Я так и стоял, довольный.
– Вот ты как, значит. Мне сказал, что просто в купе с кем-то поедешь в Москву! А тут такая дамочка.
– А они на машине поедут, – добавил Глеб.
– На машине?!
– Ага, на вот этой. Ловелас собирается носить энергетики с дисками.
– Ты что, раб какой-то?
– Это он от большой любви.
– Ой, да заткнись! – не выдержал я.
