Костик по-хозяйски залез на подоконник, открыл окно, за которым уже мелко накрапывал дождик, зажег сигарету и закурил. Он забросил ногу на краешек моего стола, а сам откинулся спиной на стену. Молчал долго, все время, пока я укладывал вещи в сумки, а потом спросил:
– С чего ты вообще захотел ехать с ней? Она ж не в твоем вкусе.
Я замялся. Тяжело сказать, почему и кто же был «в моем вкусе».
– Да решил и все.
– Так не бывает. Какая-то причина должна быть.
– А если причины нет?
– Тогда это безумство какое-то.
Я хмыкнул. Отчего-то это определение мне даже понравилось.
– Решился и все. Это возможность уехать, устроиться как-то. Хоть посмотрю, как в Москве живется. Я там в последний раз лет в пятнадцать был, когда наш самолет перенаправили в Домодедово. Так себе, в пробке-то стоять.
– Да помню. Ты в классе потом все уши прожужжал о турецких отелях и московских пробках!
Костик выпустил клубочек дыма на черную улицу. Вдали раздавались раскаты грома. Окно тихо поскрипывало.
Я бросал в сумку рубашки, куртки, джинсы, белье и удивлялся тому, сколько же вещей, оказывается, нужно для жизни.
– Ты ж собирался вернуться в декабре, а копошишься так, будто на всю жизнь уезжаешь, – сказал Костик и выбросил сигарету в лужу под окном. – Ты вообще вернешься?
– Вернусь конечно, куда я денусь.
Я сказал это слишком неуверенно. Костик слез с подоконника, уселся напротив и уставился на меня.
– Ты чего?
– Да так. Ищу в твоем лице вранье. – Улыбнулся он и, вытянув бесконечную руку, достал из-под моего стола рюкзак.
– А что тебе в Москве не нравится?
– Да не в Москве тут дело. В чем-то другом. – Костик помог мне застегнуть рюкзак, который совершенно не хотел закрываться. – И не в Тоне твоей. Я бы даже в апокалипсис в ее машину не залез. Если бы за мной толпа зомби бежала – все равно бы не поехал. Тут что-то другое.
Я замялся. Знал правду, прекрасно понимал, почему хотел уехать. Но так не хотелось признаваться, так что я высказал другу только часть правды:
– Просто все уезжают. Ты – в Рязань, Толик – уже давно в Питере. Останусь – мама будет на мозги капать с универом. Это она в августе такая спокойная, а будет осень, – все, пиши пропало. Будет мне мозг ложечкой выедать, пока я куда-нибудь не поступлю. Да и работа на стройке мне не нравится. Ну что такое стройка? Ну какие кирпичи… Я же умный, чую, способен на большее. Как-то… хочется чего-то классного, понимаешь?
Костик долго-долго смотрел на меня. Его светлые волосы шевелил ветер, врывавшийся через окно, хлопавшее ставнями. Дождь не хотел прекращаться, размазывал по дорогам грязевую кашу.
– Да уж, дело дрянь… – Вздохнул друг.
– Взрослая жизнь. Чего уж тут. – Я улыбнулся и похлопал друга по плечу, словно его надо успокаивать, а не меня.
– Ага, взрослая… Слишком она сложная, эта твоя взрослая жизнь. И чего ты не захотел со мной? Учились бы, веселились!
Я бы ответил ему. Сказал бы, что не хотел обременять родителей тратами и лишними переживаниями. Что не потянул бы медицинский. А учиться где-то одному, без друзей и знакомых, совсем не хотелось. Но – промолчал.
