Интересно, а в Москве такой же ветер?
– Я хотел попробовать где-то еще, – вдруг сказал я.
– Где? В городе? – спросил папа, не отрываясь от прощелкивания программ по телевизору.
– Типа того.
Папа хмыкнул, а мама наклонилась ко мне через стол и спросила:
– А ты почему так решил?
– Да так, я просто подумал…
– Это ты хорошо подумал! Мы тебе комнату найдем.
Я задумался. Конечно, мама имела в виду переезд в ближайший большой город. Меня бы и на работу устроили, и деньгами бы помогли. Это был куш, сорвать который, в принципе, на первых порах очень даже заманчиво. Для многих, но почему-то не для меня. Мне и в институт пока не хотелось, и в армию не призывали из-за проблем со здоровьем. Хотелось чего-то другого, но не знал, чего именно.
– А поступать не надумал? – спросила мама.
– Он уже все сроки просрочил, – пробурчал папа и остановился на «спортивном».
– Нет, мам. Мы же… ну, договорились, – осторожно напомнил я.
Договориться было непросто, почти месяц я уговаривал не отправлять меня в универ, потому что специальность выбрать так и не смог, а поступать абы-куда не хотел. Созвал семейный совет, расписал целый лист доводов «за» и зачитал их, стоя перед телевизором в зале. Обдумывали почти месяц, а потом неделю читали лекции, что надо бы найти работу.
– Договорились, – вздохнула мама и опять села прямо.
– Нужно с чего-то начать, – поддержал меня папа и поправил очки на носу. – Не хочешь учиться, так иди работать. Может, там ума наберешься.
Я подцепил еще блин, долго-долго жевал и думал, отчаянно думал и никак не мог собраться с мыслями. Папа молча смотрел телевизор, мама переписывалась с подругами в телефоне, а Аленка пыталась накормить плюшевого зайца блинами и уже измазала ему всю морду.
– А если я уеду в другой город. Совсем в другой. Ну, не в соседний. Отпустите?
Папа повернулся ко мне, поправил очки, свалившиеся на кончик носа, и спросил:
– И куда ж ты собрался?
– Да так, никуда. – Я схватил узорчатую салфетку и протер морду Аленкиному плюшевому зайцу. – А чем вы будете сегодня заниматься?
– Переводчик тем, – строго хохотнул папа. – Куда собрался-то?
– Да я еще не решил. Просто в город побольше.
– Краснодар неплохой. А ты-то готов ты к городу большому? Там работать больше надо, жизнь дороже.
Я мысленно поправил: в Москву. Но ответил честно:
– Я сегодня еще подумаю.
– Ну думай, стратег, думай. – И опять замолчал.
– А вы-то куда?
– В город съездить надо, Аленке к осени куртку и штаны прикупить, – ответила наконец мама и сбросила со сковородки еще стопку блинчиков.
– А, ну, поезжайте.
– Ты бы с Костиком погулял, погода-то хорошая.
Я кивал скорее механически, чем вдумчиво. Съел еще пару блинов и почувствовал, как тесто уже медленно подбирается к горлу и лезет обратно, и все-таки встал из-за стола. За утренними собираниями, бездельем и бесцельным шатанием по дому в растянутой футболке и шортах, прошел ни один час, а когда солнце спряталось за пушистые ватные облака и воздух перестал быть обжигающим, я услышал зов мамы с кухни:
– Дим, купи хлеба, когда гулять пойдешь!
Никогда не понимал, как мамы умудрялись предугадывать действия детей. Я хотел прошвырнуться хоть куда-то, лишь бы отвлечься от назойливых мыслей.
На улице парило, но не так чтобы от земли шел дым, – терпимо. Я легко переносил жару: все-таки почти всю свою восемнадцатилетнюю жизнь довелось прожить на юге, а здесь летом редко холоднее двадцати пяти. Но дневное пекло все еще надоедало.
