Бог не проходит мимо - страница 10

– Метель, снег, – думала Алена, превозмогая головную боль. – Почему метель? – девушка мучительно пыталась что-то вспомнить. Это была ее последняя встреча с Андреем.

Январь 1996 года. Метель началась еще с ночи. Все кружилось и летело в бешеном вихре в безумном танце снегопада. Дороги в Москве занесло, движение почти встало. Машины буксовали и еле-еле продвигались по заваленным рыжими сугробами улицам. В Москве на дорогах снег всегда становится рыжим, а затем уже черным. Автобусы на Сергиев Посад отменили. Алене пришлось сесть в электричку, которая ползла с черепашьей скоростью и останавливалась у каждого столба. За замерзшим стеклом была непроглядная белая мгла. Казалось, она никогда не доберется до места, но ей очень надо было доехать и увидеть Андрея. В детстве Алена любила такую погоду – за некую романтику и возможность в одиночестве побродить по заснеженным улицам. Теперь, глядя в заиндевелое окно пригородного поезда, она ненавидела этот снег, эти занесенные леса и поселки. В вагоне почти не топилось, ноги замерзли и почти ничего не чувствовали. Ей нужно было как можно скорее попасть к нему, а снег и метель как будто не пускали ее, замели дороги, заставив мерзнуть в холодном, еле ползущем поезде. Сергиев Посад словно погрузился с головой в снежное кружащееся марево. Ноги вязли и скользили, прохожие кутались в пальто и шубы и медленно пробирались сквозь сугробы. Ветер не давал дышать, норовил залезть под одежду и пройтись где-нибудь между лопаток.

Алена едва добрела до семинарской проходной. Вошла в теплое сырое помещение, стряхнув с себя почти целый сугроб, тревожно огляделась. Здесь было тихо, пахло чем-то школьным. Сидящий на вахте прыщавый, немного взлохмаченный паренек в засаленном кителе был погружен в изучение какого-то непомерно толстого фолианта с библиотечными цифрами на затертой обложке. Он был так увлечен чтением, что не сразу понял, что от него требуется.

– А, да, сейчас вызовем, какой класс, четвертый, фамилию повторите?

Алена сползла по ступенькам в комнату ожидания, перевела дыхание, еще раз стряхнула с себя уже подтаявший снег и уселась в одно из скрипучих кресел с красной драповой обивкой. Минуты тянулись медленно, время словно специально замедлилось, чтобы усилить ее, Аленино, волнение. Очень хотелось горячего крепкого чая, непременно с лимоном.

Наконец в дверном проеме появился он, запыхавшийся от быстрого бега. Он был очень красив. Всегда, глядя на него, Алена думала, что в такого красивого парня должны были влюбляться все подряд. Ей иногда даже было не по себе, что Андрей любит именно ее. Пожалуй, у такого, как он, невеста должна была быть сказочной красоты.

– Аленка, как я рад! – бросился ей навстречу Андрей, – подожди, я только куртку возьму и пройдемся, погуляем. Там метель, кажется, я еще не выходил, я так люблю метель…

– Не надо на улицу, я ужасно замерзла, и там страшный ветер и холод, – оборвала Алена его тираду.

– Ну, тогда идем в столовую пить чай и согреваться, там еще все осталось!

В семинарской трапезной только что закончился обед. Пахло постными щами, кислой капустой и гречневой кашей. Несколько припозднившихся семинаристов доедали свой обед. Девушки в белых халатах собирали грязную посуду в специальные тележки на колесах.

Андрей выбрал стол почище, усадил за него Алену и умчался за чаем. Алена брезгливо оглядела липкую клеенку в розовый цветочек, обильно посыпанную хлебными крошками. Через несколько минут вернулся разрумянившийся Андрей и водрузил на стол два граненых стакана и большой алюминиевый чайник.