– Мы получим шестьдесят процентов прибыли и сохраним патент на все разработки. Моей осведомлённости хватает для понимания ситуации в казне. Мы должны банку Тёмной Лилии почти миллион алмазных дукат. Это годовой бюджет нашей страны. Нам нужно покрыть хотя бы часть этого долга!
– Ты допустил присутствие светлых эльфов при дворе. Эти поганцы окажутся в самом сердце нашей жизни. Уж поверь, Лариэль пришлёт своего любимого сынишку, а тот не упустит шанса разнюхать всё! – стоящая в углу медная ваза с противным лязгом покатилась по полу. – Он явно больше дроу, чем ты! Ничтожный полукровка тебя провёл! Кому нужны твои деньги, когда враги получат своего шпиона в столице?
– Ты кругом видишь только шпионов да врагов! – Турон подскакивает, направляясь к выходу.
Хватит. Старая маразматичка погубит всю страну. Как можно быть такой упёртой? Нет уже давно никакой угрозы и политических тайн. Им нужны союзники и приток свежих средств в истощённую казну, а не тотальная закрытость. Принца трясёт от негодования. Всю свою жизнь он задыхается от древних устоев и смотрит, как его страна летит в бездну. Мать никогда не изменит традициям, она лучше умрёт и заберёт с собой остатки своего народа, чем вступит в союз с государством, возглавляемым мужчиной. Ежегодно, из-за стереотипов королевы, казна теряет крупные суммы, отказываясь от выгодных сделок. Его контракт с эльфами покрывает половину государственного долга.
– Стой! Я не отпускала тебя! Так хочешь править? Так, вперёд, убей кронпринца и трон твой. Докажи, что ты достоин носить имя моего дома!
Турон отказывается верить своим ушам. Мать окончательно сошла с ума и больше не думает о последствиях.
– Убить кронпринца во время его пребывания в нашем доме? Только за эти слова тебя стоило бы лишить титула и отправить прямиком к твоей Паучьей королеве!
Мисселина знала, что сын откажется. Слишком слаб. Слишком жалок. О, если б древняя богиня могла вернуть её дочерей, она бы лично принесла в жертву бесполезного мальчишку вместе с половиной двора. Какое разочарование постигает, когда смотришь на своего ребёнка и видишь это. Предатель всех устоев, всего, во что она верит. Пустить светлого эльфа в родные стены и даже не чувствовать за это вины.
– Если ты не решишь проблему с Алесандриэлем, я решу проблему с тобой, – голос королевы вновь спокоен. Она устранит сына, и сама выберет себе наследницу. Сильную, гордую женщину, придерживающуюся традиций.
– Ты ненормальная. Посмотри, до чего твоё правление довело народ! Живёшь в кредит! Скрываешь долги! Хватит! – жалкий мальчишка кричит от бессилия.
– Кредит? – звонкий смех королевы разрезает напряжённый воздух. – Я могу отнять всё, что принадлежит Тёмной Лилии или любому другому дому одним своим указом. Нет кредита, есть только честь, которую они оказывают короне.
– И как долго они будут счастливы оказывать эту великую честь?
– Сколько мне будет угодно…
– Чёрные недра истощены, алмазные тоже! Сейчас мы не способны торговать и развивать страну! Мне невероятно жаль тебя, ведь ты не способна осознать, в какую бездну нас всех загоняют твои идиотские предрассудки.
Турон спешно покидает зал. Он давно потерял надежду на одобрение матери, но продолжал слепо верить в её благоразумие. Теперь он понимает: мать погубит страну, если не предпринять спешных мер.
– Как прошло? – Алериэ встречает за дверями тронного зала. Странно, что она не зашла внутрь, к ней королева относится куда лучше, чем к сыну.
