Богатые бедные девушки - страница 4

А Полина-то действительно опьянела от домашнего вина. С трудом на ногах стоит! Подхватываю её за другую руку, и мы с бабулей ведем мою опьяневшую тетушку наверх.

– Ладно, с ней-то всё ясно, – говорит Клаудия, глядя на меня с подозрением. – А ты чего здесь забыла?

– Я же говорю – за компанию, – улыбаюсь фальшиво. – Да и помощь моя пригодится.

– И то верно. Надеюсь, ты, деточка, умеешь хорошо мыть полы и окна? А то сколько здесь живу, толковых домработниц всё не найти!

– В таком случае советую вам не тратить времени зря. Запишитесь на мастер-класс по уборке помещений и, уверяю, сами удивитесь, как, взглянув в зеркало, наконец поймете – вот же она, незаменимая и идеальная домработница!

– Ну, точно бабка! – фыркает Клаудия.

Я смеюсь, а пьяная Полина, свесив голову, бубнит себе что-то под нос.

Жаль, что я совсем не знаю свою бабушку.

Просыпаюсь от женского крика и не сразу понимаю, где нахожусь. Высокий белый потолок с отвалившимся куском штукатурки, потрескавшиеся бледно-желтые стены, старый шкаф на ножках, древнее трюмо с помутневшим от старости зеркалом, а рядом мой скромный современный чемодан. Как сказала Клаудия, эта комната лет сто никем не использовалась и из спальни для гостей превратилась в перевалочный пункт самых ненужных в доме вещей. Повезло, что среди них оказалась железная одноместная кровать с тонким старинным матрасом, от которого смердит черт знает чем. Ароматное постельное белье лишь немного заглушает эту вонь.

Мои электронные часы показывают половину восьмого утра. Сквозь покрывшееся тонной пыли мутное окно с трудом пробивается свет нового дня. Несложно догадаться, что будет, если потянуть половинки плотных штор, которые так же лет сто никто не стирал.

– Поверить не могу! Как ты могла?!

Крик Полины заставляет подскочить с кровати. Паркетный пол холодный и пыльный, приходится добираться до кроссовок на носочках.

– Да что же ты за человек-то такой, мама?!

Лохматая, в пижаме и кроссовках, спешу на первый этаж, откуда и доносится крик Полины. Застаю мать и дочь в гостиной, между ними – мягкий велюровый диван пепельного цвета и лучи солнца, бьющие в чистое окно.

– Что случилось? Почему вы кричите?

– Деточка, это не твое дело! – говорит мне Клаудия. – И, кстати, неприлично спускаться в таком виде! Приведи себя в порядок.

– Саванна – член нашей семьи, мама! И от этой семьи, кстати, остались три крошки – ты, я и она!

– Ну, хоть не ошметки! – закатывает глаза Клаудия. – Приведи себя в порядок, деточка. Эта тема тебя не касается!

– Очень даже касается! – злится Полина. – У нас были планы, и я обещала, что мы сможем их реализовать! Но что нам теперь прикажешь делать? Мне-то что делать?

Запрыгиваю на диван, вызвав шквал безмолвного возмущения на лице хозяйки. Расставляю руки в стороны, как рефери.

– Тише, девочки! Тише! – говорю, глядя то на одну, то на другую. – Что за крики с утра пораньше? Вас же весь поселок услышит!

– А она мне нравится! – заявляет Клаудия. – Голова немного соображает!

– Хватит ерничать и придираться! – смотрю на нее укоризненно. Поворачиваю голову к Полине, у которой от злости дым из ушей валит. – Не веди себя так, словно настал конец света!

– Так ведь он и настал! – отвечает она, недобро глянув на мать. – Конец нашей жалкой семейке, которая толком и не успела воссоединиться!

– Очень тебя прошу, – говорит мне Клаудия, чуть ли не вывернувшись от брезгливости наизнанку, – слезь с этого дивана. Он итальянский и очень дорогой, а твоя обувь…