– Мне нужны полудюймовые патроны к пулемету Бреда – зажигательные, в лентах по полтораста штук. И еще – триста литров горючего, пара стофунтовых бомб, – требовательным тоном заявил парень в летном комбинезоне, стоящий перед Раде Гуланом.
Такой ответ на слова «Чем я могу вам помочь?» слегка ошарашил плотного, кряжистого югославского офицера. Выдерживая паузу, чтобы собраться с мыслями, он напустил на себя строгий вид.
– Лейтенант Григор… Данцевич? – переспросил Раде с растяжкой, словно попервоначалу не расслышал.
– Так точно.
«Чертовски знакомая фамилия… и манера посадки на воду. Не тот ли малый, который…»
Впрочем, «того малого» он вблизи не видел. Только в полете.
Его визави был высок и жилист, лет двадцати пяти. Молодое, но жесткое, угловатое лицо. Из-под шлема выбилась прядь прямых черных волос. Взгляд серых глаз – решительный, чуть скептичный, исподлобья. Губы в линию, напряжены.
Порой его правая рука сжималась в кулак, будто парень сминал кистевой эспандер – так туго и сильно, что чудился скрип стиснутой пружины. Словно кисть пыталась ощутить ручку управления – и гашетку на ней. Если б не перчатка, ногти впились бы в ладонь.
Молчание затянулось, и Раде негромко заговорил:
– Из Белграда пришло распоряжение – если кто-то приплывет или перелетит на нашу сторону, этих людей мы обязаны интернировать.
– Я должен вернуться, – твердо сказал Григор. За его спиной, у причала, едва заметно покачивался на воде поплавковый истребитель «южный» Ro.44 с эмблемой морейских ВВС на фюзеляже. Красный круг, в нем синий с белым крестом и герцогской короной. Над кожухом перегретого мотора прозрачно струился горячий воздух.
– Вы серьезно? – вырвалось у серба.
– У меня там дела. – Колючие глаза морейца смотрели упрямо и холодно.
Похоже, он считал, что пилота, выжившего в воздушном бою, должны снарядить и заправить на любом берегу Адриатики. Даже во вражеской Италии. Просто обязаны – пока он не сдался.
Странным образом эта уверенность исподволь передавалась Раде.
Но – приказ!..
Чтобы выиграть время, он протянул пилоту открытый портсигар:
– Угощайтесь.
Тот сдернул перчатки, взял сигарету:
– Спасибо.
Кругом все млело в знойной тишине – мелкие волны вяло плескались о галечный берег, крыши ангаров были накалены солнцем, будто противни. Доски причала потели смолой, источая терпкий дух живицы. И – безлюдье, если забыть о персонале базы гидропланов, вежливо державшемся в сторонке. Видневшаяся поодаль деревушка Дивулье, давшая авиабазе название, как вымерла – черепичные красные кровли, пустые улочки, недвижные кроны акаций,
