– Вот так вы стали богатым? – спросил Джон, сам рассмеявшись от своей наивности.
Богатый Мыслитель улыбнулся в ответ.
– Нет, конечно, не только поэтому! Но Рон помог мне поверить в людей.
В моей жизни бывало всякое. Были и сложности с Роном – потом, когда начали выясняться кое-какие не всегда прозрачные детали его бизнеса, у нас возникли вопросы друг к другу. Мир не черный и не белый. Человек не может всегда быть только хорошим или только плохим. У каждого человека собственная воля и личный интерес, а когда создаешь бизнес или проект, непременно общаешься с людьми. И вот здесь, в самом начале, важно понять для себя – готов ли ты рисковать, пытаться, встречаться с миром? Погрузиться в его разнообразие цветов и оттенков, разрушить свои идеалистические представления о жизни, но при этом никогда не предавать свою мечту? Удерживать этот баланс? Важно ответить себе на эти вопросы сейчас, и необходимо постоянно задавать их себе всю жизнь.
– А какое отношение этот рассказ имеет к тому, что вы предлагаете мне?
Ричард неспешно встал, прошелся по комнате, вернулся в кресло.
– Ответь мне на один вопрос, Джон. Всего лишь на один, и после ответа на него я пойму, был ли мой выбор правильным и смогу ли я передать тебе свою мудрость, как Ученику.
Джон занервничал. Он боялся, что его сейчас попросят сделать что-то постыдное, непристойное, например, заставят выйти на улицу и обнимать прохожих, или продавать незнакомцам по телефону несуществующий товар, или рассказать о том, как обманывал друзей в детстве. После этого ему точно придется встать и уйти, потому что он порядком подустал от таких «тренингов», но не знал точно, хватит ли ему силы воли на отказ. И если не хватит, он точно будет себя потом ненавидеть, а отказаться с каждым разом будет все сложнее и сложнее. Вот чего он боялся – собственного трусливого малодушия, которое пряталось за внешним налетом воспитанности.
– Всего один вопрос. Умеешь ли ты мечтать?
Ричард перевел внимательный взгляд синих глаз со стакана на Джона, и было непонятно – то ли насмешка, то ли трепетное ожидание терялись в его длинных белесых ресницах.
– «Он шутит? Мечтать?»
– Ну-у-у, я, даже не знаю…
Джон опешил от неожиданности, и тут же почувствовал себя первоклашкой, которого застали врасплох у школьной доски. Он точно открывал учебник на этом параграфе, но что там было написано. Он даже невольно зажмурился, мучительно стараясь вспомнить.
– «Мечтать… Там точно что-то было. Господи, уж лучше бы заставили обниматься с прохожими. Конечно! Сон! – горячая волна облегчения окатила его, как на экзамене. – Да!»
Он даже подскочил, как маленький мальчик, которого пробило током радостного озарения.
– Да, да! – оживленно закивал Джон. – Я умею мечтать! И я сейчас вспомнил, что мои мечты были очень похожи на ваши. О детстве, о богатстве, о том, как я хотел изменить мир…
– Ого! – глаза Ричарда распахнулись в ответ, будто приглашая к игре.
В них мелькнул озорной огонек, такой же как в их первую встречу в кафе. Будто под серым пеплом, покрывающим горячие угли, в темноте пробегает живая искра, и понимаешь, что внешнее спокойствие – это только иллюзия, а там, в глубине, горит огонь, раскаляющий материю докрасна. Джон заметил эту странную, едва уловимую особенность во взгляде и мимике Ричарда. Только что он был подобен могучей, древней статуе, холодной и отрешенной, и ни одна мышца не выдавала ни его чувств, ни истинных намерений… Но в редкий, жгучий миг он становился подвижным, взрывался, как литий на воздухе, и искрился невероятной непосредственной радостью и игривостью, которая исчезала ни с того ни с сего в следующую же секунду.
