Боги пяти Столпов. I Наследие Черного Бога - страница 16

Морок затаился недвижимой тенью внутри стены, зрачки его расширились, вцепившись в силуэт ближайшей твари. Голод давал о себе знать, и утолить его нужно было немедленно, ведь иначе он мог наброситься на любой другой источник, будто дикий зверь. Кот есть кот, а коты любят есть мышей, и мыши как раз водились здесь в неограниченном количестве. Какой соблазн впиться в шею нескольким из них, обездвижить, и лакомиться их кровью почти всю ночь до самого рассвета! Красный его язык непроизвольно лизнул мокрый нос, и протолкнул выделившуюся слюну вниз прожорливой глотки. Едва слышимый звук отозвался в коже стены, и суккубы, замерев на секунду, рванулись в стороны от черной тени. Появившиеся их пасти тут же обнажили зубастые глотки, испещренные рядами острых змеиных клыков. Головы, подобные бутонам, теперь походили на пасть Харибды, показавшейся из пены морской. Морок, как пружина, накопившая потенциальную энергию, вырвался из тени, молниеносным прыжком настигнув ближайшую жертву, не дав ей издать ни звука, крепкими клыками раздробив шейные позвонки и разорвав глотку. Лишь тихий хрипящий стон вырвался из пасти суккуба, и тут же стих. Не успев разделаться с одним, Морок в ту же секунду зацепил когтями передней лапы еще одно существо за тазовую кость, поймав того в прыжке, и рванув в свою сторону. Суккуб мерзко взвизгнул и извернулся в воздухе, будто змея, по инерции собираясь ужалить кошачий бок. Но кот оказался быстрее, и отпрыгнув в сторону, тут же нанес второй удар. Точный укус, и голова твари отлетела на десятки метров. Визг мог привлечь внимание стражи, поэтому кот заблаговременно перенес два тела в пасти ближе к стене, и прыжком вторгся в тело здания. Мертвые суккубы не представляли опасности для дома, поэтому реакции от него не последовало, кроме тут же растворившегося влажного пятна от растаявшего инея на стене. Кот проглотил первое тело с жадностью, утолив яростный приступ голода. Второе он смаковал еще несколько часов, время от времени предаваясь жестокой игре кошки-мышки с недвижимым телом между колонн террасы на заднем дворе кампуса. Следов от суккубов не оставалось, кровь их была подобна воде, и испарялась без остатка, что несомненно было удобным. Хотя иногда в кошачьей голове гнездилась мысль о том, чтобы принести кусочек маленькому человеку на кровать, чтобы тот мог оценить, какой ловкий и проворный у него друг. Но кот, будучи котом, все же был им не до конца, и разум оставлял кошачьи амбиции в пользу логике и прагматичности.

Едва за зубцами стен появился первый свет, и звезды, каруселью, кружащие над миром, затмила рассветная пелена, Морок довольно промурлыкал что-то себе под нос, и засеменил к окошку спальни Волха, обнаружив его в холодном поту. Мальчик плохо спал всю ночь, снова ворочался и беспокойно смял все одеяло под собой. Морок заботливо обнюхал его лицо, длинные усы защекотали детские щеки. Волх открыл глаза, обнаружив перед собой большой черный нос и широкий мощный подбородок. Теплое кошачье дыхание ласково накрывало лицо Волха, сродни материнскому. Похищенная память не давала ему покоя даже во сне, и едва открыв глаза, Волх тут же стремился найти ответы на все свои вопросы. Погладив кота по широкой голове, Волх потянулся в постели, уперевшись руками в кряхтящую деревянную спинку.

***

Когда-то давно, когда мир только зарождался из пыли и газа, Боги наблюдали за творением из своего царства. Время от времени они вмешивались своей божественной дланью в животворящие процессы и закручивали столбы космической пыли, сотворяя центры мироздания один за другим. Частицы пыли и газа сбивались в крошечные жемчужины, к ним прирастали другие, спаиваясь в единое целое. Круговорот закручивал гигантские кольца, образуя внутри гравитацию, давая начало новой жизни. Боги с удовольствием наблюдали за ростом сжимающейся массы новых тел и радуясь, когда процесс превращал обычную пыль и газ в живую слепящую звезду. Остатки пыли Боги направляли чуть по другой орбите и силой притяжения лепили из них планеты. Но без божественной длани то были лишь мертвые камни, холодные и пустые. Они наполняли их своей любовью, заставляя гигантские сердца издать первый удар. Удар, ознаменовавший рождение нового мира.