Последнее существо, с которым черный кот столкнулся взглядом, было похоже на человека. Этот человек был огромный, или же кот стал маленьким. Существо было тенью прошлого, сгорбленное и сутулое, оно непрерывно и немо бубнило что-то себе под нос, скрытый за грязными патлами отросших волос, и шаркало едва передвигая ноги, бредя бессмысленно, но упорно. Здесь все непрерывно куда-то стремились, но ни один из местных не смог бы ответить на вопрос «куда» или «зачем». Здесь не существовало ни смысла, ни жизни, ни света. Это была бесконечно тянущаяся временная струна, натянутая изувером-скрипачом в попытке извлечь чистый звук, но каждое касание смычком не давало результата. Как в кошмарном сне, когда пытаешься закричать, но рот немо растягивается в натужном усилии. Стоило коту заметить человеческий образ, как существо тут же видело его, вперивая сквозь завесу волос свой слепой безумный взгляд побелевших круглых глаз. Оно вытягивало вперед неестественно длинные руки и мчалось прямо на кота, пытаясь схватить. Морок всякий раз успевал скрыться во тьме, рискуя налететь на очередного призрака. Он чувствовал себя маленьким и слабым, как недельный котенок, чья мать погибла или потерялась. Ему отчаянно хотелось, чтобы Волх пришел и забрал его из этого места. Он безумно устал, но не мог остановиться, ведь здесь не было укрытия, где можно было бы спрятаться от жутких тварей, наводняющих это страшное место. Они всегда двигались и никогда не спали, а значит, одна из них всегда могла настигнуть его во сне. Он не знал, что призрак может сделать с ним, ведь он ни разу не видел, чтобы одно существо настигало другое, не слышал ни звука, чтобы можно было определить чью-то вторую смерть. Здесь не было звуков, кроме тех моментов, когда по краю обрыва, бороздя густой мрак, показывалась чья-то громадная черная спина, усеянная тысячами игл. Хозяин этой спины издавал гул настолько громкий, что вызывал истерию даже у Морока. Он стремился спрятаться или залезть на гладкую отвесную стену лабиринта, теряя остатки разума, и приступ этот заканчивался лишь тогда, когда исполин скрывался из вида. Эти обрывы проходили по всему лабиринту, и глубина их была сравнима лишь с высотой отвесной скалы, на которую было невозможно забраться.
Морок видел, как некоторые из призраков падали вниз, где гудела невидимая пасть исполинского зверя. Он не знал, добровольно они бросались в пропасть или от потери разума, но он знал, что обратно они больше не вернутся. Должно быть, слишком долгое пребывание здесь превращало сердце в камень, а разум в безумие. Как знать, сколько сможет протянуть маленький котенок? Так или иначе, но пока он мог, Морок переступал тихими мягкими лапами по холодному камню, держась ближе к стене и подальше от пропасти. Единственной его надеждой был человек, оставшийся наверху.
***
– Ты уже месяц говоришь мне, что это опасно! – гремел Волх – Я сказал, что не брошу его никогда! Ты сама дала его мне, и я его достану оттуда, чего бы мне это не стоило!
– Я все прекрасно понимаю, Волх, – вздыхала Урса, стараясь сохранить самообладание – но уже говорила тебе, никто не может нырнуть в тень гномона и вернуться обратно. Даже я не могу! Это дорога в один конец.
– Ты пробовала? – Волх сменил тон, взглянув на королеву почти с надеждой.
– Нет. И никто не пробовал, все попадали туда так же, как и твой кот, их просто всасывало туда, и все. Я не могу отпустить тебя, ты слишком ценен, особенно сейчас! Мы почти подплыли к Белому столпу, Черный бог ищет их бога, и мы должны сделать все возможное, чтобы их встреча не стала для нас фатальной. А для этого мне нужны все маги. ВСЕ! Даже такие молодые, как ты и твои друзья.
