На пограничной станции в вагон влезли доблестные российские таможенники. Молодецкого вида тетка внимательно оглядела Саню с бабушкой и спросила, нет ли в багаже чего-либо незадекларированного или запрещенного к провозу.
Бабка собрала волю в кулак и уже хотела решительно ответить, что ничем подобным не занимается. Но Саня ее опередил.
– Скажите, – поинтересовался он, – а сигареты можно провозить?
Таможенница сурово сдвинула брови.
– Один блок.
– А если четыре?
– Мужчина, вы глухой? Вам же ясно сказали – один.
– Да я не о себе. Я вот об этой бабушке. Ей польские товарищи подарили четыре блока, а она их по незнанию с собой захватила. Вы б ее на первый раз простили, а?
Саня говорил с видом человека, в котором наконец-то проснулась гражданская совесть.
Таможенница сунула голову в коридор и издала победный охотничий клич. На который с другого конца вагона прискакал ее напарник. Они быстро составили протокол изъятия. Напугали бедную старушку возможным астрономическим штрафом. Но в итоге просто забрали все четыре блока и торжествующе удалились.
Поезд равнодушно покатил дальше. Бабка дрожащими руками достала из кармана валидол.
– Почему вы так поступили? Я ведь вам, как родному, все рассказала… – укоряла она Саню. – А вы…
– Не переживайте, – сказал Берестов. – У вас же было всего четыре блока.
Он указал на две огромные, замаскированные матрасами сумки:
– А у меня триста пятьдесят. Возьмите десять – и будем считать, что мы квиты.
Через несколько лет товарная ситуация в стране выправилась. Челночный бизнес перестал приносить былые баснословные доходы. Но Саня на нем успел, что называется, приподняться.
В результате он стал хозяином небольшого торгового павильона. Золотого унитаза не завел, но на жизнь вполне хватало.
Со времени окончания университета прошло почти пятнадцать лет. И вот теперь Саня Берестов вновь появился на моем ближнем горизонте.
Я позвонил жене – сообщить, что вечером у нас будет дорогой гость. Лена отнеслась к такому событию со сдержанной радостью.
– Вот и хорошо. Заодно вдвоем отнесете на помойку старый холодильник.
Старый холодильник размещался в и без того тесной прихожей. Сначала мы его хотели кому-нибудь подарить. Но желающих почему-то не оказалось. Благосостояние знакомых россиян росло, невзирая на напряженную заботу родного правительства.
– Как-то неудобно. Приехал друг из Москвы, а я его напрягаю таскать свое барахло…
– Ничего, ему тоже полезно размяться.
Я не стал спорить. Лена убеждена, что только домашняя работа делает человека чище и добрее. А другие виды деятельности, наоборот, совращают с истинного пути. По ее логике, чтобы не стать серийным убийцей, нужно всего-то регулярно убирать за собой посуду или выбивать ковры.
– Пойдешь домой, купи картошки. Я потушу с мясом.
– Я же вчера покупал. У двери целлофановый пакет положил..
– Ты утром выносил мусор. Так что картошки больше нет. А пакет с мусором все еще лежит…
Берестов почти не изменился. Чуть поседел, чуть погрузнел, но юношеская улыбка все равно осталась. Так же, как и желание выглядеть добрым волшебником.
Лене он вручил цветы и огромную коробку с тортом. Мне – бутылку дорогого виски. Для дочки извлек из портфеля диск с игрой, где доблестные рыцари какими-то особо изощренными способами уничтожали злых орков. Кошка удостоилась ласковой похвалы за красоту и природную сообразительность.
Мы сидели за столом и весело вспоминали минувшие дни. Разговор, естественно, касался судьбы бывших однокурсников.
