– Каждый волен сам выбирать себе дичь, – это одно из основных правил охотников.
Вторым деликатесом у нас была красная рыба форель. Я стреляла ее на перекате реки, когда она возвращалась после нереста. Заходила по щиколотку в воду и била ее в упор с трех, пяти шагов. Для этой охоты я снаряжала под мой второй гладкий ствол многоразовые патроны со старинными латунными гильзами половинным слабеньким зарядом бездымного пороха и самой мелкой дробью, тщательно взвешивая их на аптекарских весах. Пыжи вырубала из старых войлочных валянок круглым пробойником и молотком на толстой доске. Внешнюю картонную прокладку заливала пчелиным воском или капала стеарином с горящей свечи. Перед этим в самом начале выдавливала из гильз пробитые и вставляла новые магазинные капсюли.
Плюс ко всему у нас был большой огород, фруктовый сад и картофельная плантация. Да еще вокруг нашей усадьбы целое море свободной земли.
– Обрабатывайте, сколько у вас хватит сил и умения, – с доброй улыбкой говорит нам папа Витя.
Если землю не рыхлить, то постепенно зарастает деревьями каждый свободный клочок. Поэтому с этой целью, а также для защиты от пожаров, опушку нашего леса ежегодно опахивают трактором.
* * *
От научной деятельности Фимы в старом доме находились различные приборы для наблюдения за животными и куча литературы на эту тему. С самого детства я рассматривала картинки в этих журналах и книгах, потом начала читать некоторые тексты на русском языке, а в старших классах и на английском. Как могла переводила некоторые статьи и делала записи в свои общие тетради, заведенные отдельно на каждый вид зверей. Постепенно приобщалась и полюбила животный мир, тем более, что он был у нас рядом сразу за околицей поселка.
Фима приезжал в начале каждого месяца всегда в одиночку сам за рулем. По характеру он был аккуратный, дисциплинированный и пунктуальный как немец. Спиртные напитки пил очень умеренно, не курил, любил природу, всегда находился в хорошем настроении и был весьма доволен своей жизнью. Доброжелательно общался с людьми и охотно помогал, если его просили, но категорически не давал деньги на выпивку. Когда с ним здоровались и говорили по-своему, он тут же переходил на их национальный язык. Охотники и местные жители дали ему кличку Профессор еще задолго до того, как ему действительно официально присвоили это звание в университете.
– Наш народ все знает и понимает, – таково общее мнение всех думающих россиян.
Но самое большое внимание Фима уделял мне. Мы беседовали с ним на различные темы как взрослые люди, когда он ежемесячно приезжал к нам и раз в неделю я общалась с ним по телефону в определенный день и час. При этом он подробно отвечал на все мои вопросы вообще и о жизни животных в частности. Во время его посещения обычно час или два подробно изучали английский язык и даже разговаривали на нем между собой, потому что специальные журналы все были англоязычные, и переводить их на русский никто не собирается. У нас в России подобные журналы давно закрыли из-за их нерентабельности. Интересные сообщения из жизни животных теперь некуда посылать. А на Западе, видимо, живут совсем глупые люди, которые продолжают выпускать такие журналы большими тиражами.
– Каким образом эти журналы попадают к нам сюда, неизвестно никому, – глубокомысленно говорит Фима.
