Танаис молча чертила пальцем на плече возлюбленной какой-то замысловатый узор и хмурила ровные брови.
– Ты считаешь меня сумасшедшей? – осторожно спросила Алетейя.
– Нет. Я обдумываю, как осуществить твое желание…
– Значит, сумасшедших в этой комнате, как минимум, двое, – усмехнулась Алетейя. – Можно узнать, что ты уже придумала?
– Мне кажется, нам могли бы помочь в этом деле наши ночные гости.
– И каким же образом?
– Не знаю. Но собираюсь это выяснить, нанеся им ответный визит.
– Ты еще безумнее, чем я думала…
Танаис встала с постели, оделась и, выйдя в коридор, громко крикнула:
– Хозяин! Яичницу, сыр и вино!
Вернувшись в комнату, она уселась на край постели и со счастливым видом сообщила:
– Яичница, сыр и вино – это именно то, что требуется для легкого завтрака, он же – обед и ужин. Потому что денег у нас осталось ровно столько, чтобы расплатиться за ночлег и еду.
– У меня есть золотое кольцо. Мы могли бы его продать.
– Только в том случае, если я лишусь одновременно обеих рук и головы.
Их губы слились в продолжительном поцелуе, – и вошел трактирщик.
Пробормотав что-то невнятное, он поспешно поставил поднос на стол и стремительно удалился.
– … кажется, наш завтрак грозит превратиться не то в поздний обед, не то в ранний ужин, – какое-то время спустя пробормотала Танаис, задумчиво глядя в потолок. – Как ты думаешь, не пора ли нам отправиться в гости?
– Отложим на завтра…
– Ты уже не мечтаешь поскорее вернуться в Феодосию?
– Ты думаешь, я позабыла о долге?
– Да нет, ничего такого я не думаю… Но мне кажется, нам пора выяснить, какое место занимает в нашей жизни любовь.
– И какое же? – прищурилась Алетейя.
– Первое, но не единственное.
Они съели остывшую яичницу, несколько ломтиков сыра, обильно залили все это вином, вышли из трактира и, свернув на боковую улочку, стали не спеша подниматься вверх по склону.
– Лучше тебе вернуться в гостиницу и там подождать моего возвращения. Я не хочу подвергать опасности твою жизнь.
– Зачем мне жизнь, не говоря уже о богатстве и власти, если не будет тебя?
– Чем я заслужила такую любовь и чем смогу за нее заплатить?..
– Платят только за то, что продается. Постарайся это запомнить.
– Прости, я не хотела тебя обидеть. Но ты привыкла к роскоши, а у меня – ни гроша за душой…
– Была бы душа…
Они одолели подъем и едва поравнялись с маленьким грязным строением, как из дверей выскочила давешняя шайка шалунов и, окружив девушек плотным кольцом, завела свой страшноватенький хоровод.
– Кажется, они хотят, чтобы мы вошли… – с некоторым сомнением в голосе промолвила Алетейя.
– Ну что ж, воспользуемся любезным приглашением. Дай мне руку.
Они переступили порог убогой лачуги и оказались в огромном овальном помещении.
Маленькие уродцы куда-то пропали, а когда Танаис оглянулась, осматриваясь, то обнаружила, что и дверь, через которую они вошли, исчезла тоже.
В зале постепенно светлело, словно где-то зажигались невидимые светильники, а когда свечение сделалось почти нестерпимым, из него возникла высокая, сказочно прекрасная женщина в длинных белых одеждах, свободными складками ниспадавших до самого пола, и приветствовала их грациозным поклоном.
Женщина величаво склонила голову в знак приветствия и звучным, но приятным голосом произнесла:
– С этой минуты вы мои гости, и каждое ваше желание будет исполнено как мое собственное.
– Кто вы? – настороженно спросила Танаис.
