Дойдя до небольшого перекрестка, ребята увидели около десяти военных брошенных машин, которые стояли на одной из улиц. Данил подбежал к одной из машин и, открыв дверь, стал искать внутри обоймы или хотя бы пару патронов, но машина была пустой: кто-то побывал там задолго до него. Он обыскал четыре авто и, не найдя ничего, отправился дальше по частному сектору. Ева держалась возле брата. Она смотрела на полуразрушенные дома и на голые деревья: на некоторых деревьях висели черепа охотников, верхние и нижние челюсти у них немного выступали вперед, на верхних челюстях невооруженным глазом виднелись длинные клыки, с помощью которых эти хищники разрывали своих жертв когда-то. Сами зубы были очень острыми, если подойти к одному из черепов и дотронуться до зубов, можно было бы порезать палец. Глазницы были узкими, а сами черепа были невероятно больших размеров, как у огромного медведя. Раньше люди вешали мертвых охотников на деревья, заборы, столбы, тем самым показывая свое превосходство и готовность воевать, но это было очень давно, когда человечество еще могло дать им отпор.
Вскоре дети преодолели частный сектор и снова отошли от города. Шагая по высокой желтой траве, Данил постоянно оборачивался назад, переживая, что за ними может быть слежка. Девочка же не оборачивалась, ее не беспокоили каннибалы, которые могут преследовать их со спины: она внимательно смотрела в сторону голых деревьев, которые находились неподалеку по правую сторону от них. Она боялась, что оттуда за ними могут наблюдать Немые, или же там может неожиданно появиться охотник, а так как расстояние от леса до них было небольшое, около четырехсот метров, шанса убежать они бы не имели.
Пройдя несколько десятков метров, Ева увидела игрушку, которая лежала в траве возле поваленного электрического столба. Она отбежала от брата и подняла грязного мишку. Он был небольшого размера, потертый, пыльный и с одним глазом.
– Смотри, что я нашла! – обрадовалась она и, вернувшись к брату, протянула ему игрушку, чтобы похвастаться.
Но мальчик сразу же выхватил плюшевого медведя из рук сестры и швырнул его в сторону.
– Сейчас не до игр! Хватит подбирать ненужный хлам!
– Ну пожалуйста! – промолвила девочка и подбежала к брошенной игрушке.
Она снова подняла медведя и, взглянув на брата, спросила:
– Можно я его оставлю?
Но Даню это еще больше разозлило: он подошел к сестре, снова выхватил медведя из ее рук и оторвал ему заднюю лапу, а затем выкинул в сторону.
– Зачем ты это сделал?! – возмутилась девочка и в тот же миг ее глаза наполнились слезами.
– Я сказал, сейчас не время для игр!
Тогда Ева топнула ногой и, нахмурившись, быстрым шагом пошла впереди брата. Данил молча шел позади нее, он знал, что она была обижена, но он не придал этому значение. Он достал сигарету, чиркнул спичкой и снова закурил. Спустя минуту он услышал хлипанье, которое исходило от впереди идущей сестры.
– Ну и что ты плачешь? – невзначай спросил он.
– Я не плачу, – послышался тихий голос девочки.
– Я не дурак.
Тогда Ева остановилась и обернулась. Ее глаза были красными, а по ее белым щекам текли слезы.
– Ты никогда мне ничего не разрешаешь! Что в этом такого, если бы я его оставила?!
Даня вздохнул, сделал последнюю затяжку и выкинул сигарету в траву.
– Из-за этого грязного медведя ты сейчас устраиваешь истерики?! Что у тебя в голове?!
– Нет, не только из-за него! – нахмурившись, выкрикнула девочка.
