Вдруг Ева подошла к нему с боку и схватила за руку.
– Спрячься! – скомандовал мальчик.
– Давай поможем ей.
– Нет!
– Но она просит о помощи!
Даня оттолкнул сестру от себя и указал пальцем на землю, чтобы она обратно села за машину, но Ева не послушала брата.
– Ей нужно помочь! – громко сказала она.
Тогда Данил подошел к ней и, прижав к машине, закрыл ладошкой ей рот.
– Если хочешь сдохнуть, иди и помоги! А я еще поживу! – гневно произнес он и убрал руку от ее губ. – Это может быть ловушкой, пойми ты уже наконец – этот мир опасен и я не папа, чтобы защищать тебя!
Тогда Ева села на землю, прижала колени к груди и обняла их руками.
Даня снова подошел к краю машины и стал осматриваться, слушая мольбу женщины.
– Мы просто будем ждать? – спросила девочка.
– Да, – не оборачиваясь к сестре, ответил мальчик.
– А если никто не придет, мы поможем ей?
– Нет!
– А если совсем никто не придет, никогда… мы поможем ей?
Мальчик вздохнул и закатил глаза.
– Нет, не поможем!
– Папа бы помог.
Тогда Данил взглянул на нее и промолчал.
Когда прошло около десяти минут, Ева не выдержала: она поднялась на ноги и побежала изо всех сил в сторону трактора, но Даня быстро догнал ее. Он схватил ее под руки и потащил обратно к машине. Ева стала вырываться из его хватки, требуя отпустить ее, но Данил донес ее до машины и, поставив на землю, закрыл ей рот.
– Ты что, дура, делаешь! – крикнул он.
Девочка увернулась от него и сделала несколько шагов в сторону.
– Никто не пришел! Мы должны помочь! – крикнула она.
– Закрой свой рот! – прошептал Даня и попытался схватить ее, но девочка снова увернулась от него.
– Папа бы помог!
– Не помог бы!
– Помог! Он смелый, а ты трус! Я сама могу помочь! – сказала она и, обойдя брата, быстрым шагом направилась в сторону трактора, но тот снова остановил ее.
– На кой черт она тебе?!
– Может она хороший человек, как мы…
– Хороших людей не бывает!
– А вдруг она чья-то мама!
Даня замолчал, когда заметил глаза сестры, наполняющиеся слезами.
Ева не боялась людей так, как Данил. За все эти непростые годы им попадались много плохих людей, но, помимо плохих, были и хорошие. Она не утратила веру в человечность, как Данил, может, потому, что она еще не видела тот ужас и ту грань жестокости, которые видел Даня.
– Это может быть ловушкой, даже если это не ловушка, может, эта женщина убивала людей и теперь она ранена, если это так, тогда так ей и надо! Нелюдям я не буду помогать!
– Но мы – то люди, – сказала Ева, наивно глядя брату в глаза.
Мальчик промолчал.
– Пожалуйста, Дань. Туда и обратно, быстро.
Тот глубоко вздохнул и посмотрел в сторону незнакомки, а затем по сторонам. Он подумал, что, может быть, если он поможет той женщине, то она сможет присоединиться к ним, по голосу она казалось взрослой, а взрослый человек в их маленькой компании мог бы пригодиться.
Данил присел на колени возле сестры, чтобы видеть ее глаза, и сказал:
– Я пойду один, ты стой здесь и не высовывайся!
Ева кивнула, после чего тот направился к трактору. Вышел из-за машины и изо всех сил побежал к незнакомке, глядя себе под ноги. Он обошел ржавый трактор и увидел виновницу всего. Черноволосая, худая женщина, лет сорока сидела к нему спиной и, плача, держалась за правую ногу.
– Эй! – сделав шаг к ней, произнес Даня и направил на нее пистолет.
Женщина обернулась: она увидела до смерти напуганного мальчишку с трясущимися руками. Данил осмотрел ее грязное заплаканное лицо и рваную одежду. Вскоре его взгляд упал на окровавленную штанину ближе к дырявому ботинку.
