Болезни империи. Как пытки рабов и зверства во время войн изменили медицину - страница 13

Точно так же, как Говард обозначил меры по предотвращению болезней в тюрьмах, Чисхолм предложил свои превентивные меры. Ряд таких мер включал улучшение жилищных и санитарных условий в Гренаде. Чисхолм призывал к уничтожению маленьких деревянных домов и строительству новых – из камня и кирпича. Узкие и грязные улочки следовало заменить просторными проспектами, где воздух мог свободно циркулировать. Мясникам полагалось забивать животных подальше от центра города, чтобы предотвратить распространение болезней из‑за «тухлого мяса и потрохов». Стойла и зерно нужно было постоянно проветривать. А животным – обеспечить доступ к проточной воде. Кладбища тоже полагалось устраивать подальше от центра города [73].

Британская колониальная экспансия в других частях света, в особенности в Индии, привела к быстрому расцвету большого количества предметных исследований. Это, в свою очередь, повлияло на развитие эпидемиологического подхода к заболеваниям. В девятнадцатом веке в Индию отправлялось все больше британских врачей, которые начали активно изучать влияние тропического климата на здоровье [74]. Хотя бо́льшая часть Индийского субконтинента оставалась за пределами охвата британских военных врачей, у них был беспрепятственный доступ в тюрьмы. В этих урбанизированных условиях они систематически классифицировали болезни и симптомы. А также сводили данные по проценту заболевших и уровню смертности, прибегая к статистическому способу мышления [75]. Хотя Троттер, Говард и многие другие открыто публиковали результаты своих исследований, далеко не все врачи были знакомы с их идеями. Отправляясь на колониальные миссии, многие медики разрабатывали свои собственные теории в ответ на кризисы, которым им приходилось противостоять.

Расцвет колониализма, равно как и расширение международной работорговли, привел к тому, что врачам приходилось генерировать новые медицинские идеи за пределами метрополии. Так, например, в статье 1852 года, посвященной здоровью британских военных в Индии, майор Дэвид Грирсон, британский военный врач и главный инспектор больниц в индийском регионе, написал о проблеме свежего воздуха и вентиляции в бараках и госпиталях [76].

Грирсон ссылался на отчет, который он чуть ранее написал о тюрьме в Карачи, отметив, что выделенное пациентам пространство было очень маленьким, что приводило к очень плохим последствиям. Далее он объяснил, сколько места должно отводиться на одного человека в тюрьмах, больницах и бараках, чтобы обеспечить нормальный доступ к свежему воздуху. Определяя минимальное пространство на человека, он ссылался на британского врача Дэвида Рейда, который рекомендовал 42 кубических метра. Но отметил, что другие члены медицинского сообщества считали такой объем излишеством. Грирсон обозначил, что в Европе одному человеку полагалось по крайней мере 28–42 кубических метра с хорошей вентиляцией, но в регионах с более теплым климатом, как, например, в Индии, это пространство должно было быть даже больше [77].

Грирсон признавал, что некоторые чиновники возражали против его выводов. Делали они это на том основании, будто гораздо меньше 29 кубических метров на человека полагалось в больницах Лондона, Дублина и Эдинбурга. Не говоря уже о провинциальных госпиталях по всей Англии, а также центральных военных и военно‑морских госпиталях британского правительства [78]. Его критики, писал он, также намекали на то, что европейцам нужно больше места, чем «аборигенам». С этим Грирсон был категорически не согласен. Здесь он приводил доводы Лавуазье и других ученых начала девятнадцатого века, которые исследовали связь между объемами пространства и доступом свежего воздуха.