Большая цифра. Как цифровизация и цифровые гиганты меняют мир, экономику и финансы, и как меняются сами - страница 10

Кривая Кузнеца (также лауреата Нобелевской премии по экономике) – гипотеза о том, что в странах, стоящих на ранних ступенях экономического развития, неравенство доходов вначале возрастает, но по мере роста экономики имеет тенденцию снижаться. Данная гипотеза была впервые выдвинута 29 декабря 1954 г. экономистом Саймоном Кузнецом и оформлена в виде перевернутой U-образной кривой.

С. Кузнец считал, что экономический рост приводит к изменению в распределении доходов. Он выдвинул гипотезу, что неравномерность в производительности приводит к высокому уровню доходов в промышленном секторе и к увеличению его доли в экономике, способствуя росту неравенства. Естественное перераспределение рабочей силы из отраслей с низкой производительностью труда (например, сельское хозяйство) в отрасли с более высокой производительностью (промышленность) ведет к постепенной тенденции к снижению неравенства доходов.

Неоклассическая экономическая теория, опираясь в том числе на идеи С. Кузнеца, утверждает, что технический прогресс всегда увеличивает среднюю заработную плату. И даже если это усиливает неравенство, в конечном счете это поднимает заработную плату в нижней части распределения доходов. Аджемоглу и Джонсон называют это «стимулом повышения производительности».

Но, по мнению ученых, история изобилует и другими примерами, когда технологии не привели к общему процветанию. Так, улучшения в сельском хозяйстве почти не приносили пользы крестьянам; достижения в судостроении позволили процветать работорговле; фабрики, которые вывели гибкую ремесленную работу из дома и поставили ее под контроль менеджеров, увеличили продолжительность рабочего дня и снизили доходы. На нынешнем этапе в качестве такой угрозы воспринимаются автоматизация или роботизация и грядущая революция в области искусственного интеллекта, которая может уничтожить миллионы рабочих мест, в том числе и не связанных напрямую с материальным производством.

Но автоматизация – возможно, самое важное технологическое достижение со времен индустриальной эры – не направлена на повышение производительности труда, а скорее нацелена на замещение и вытеснение трудовых процессов. Автоматизация не обязательно приводит к снижению заработной платы, если существуют стимулы или давление (со стороны профсоюзов или правительства), которые вынуждают к переподготовке работников и созданию для них новых рабочих мест. Но если новые рабочие места не создаются, то автоматизация может в конечном итоге вызвать сокращение рабочих мест и заработной платы, даже если она повышает производительность и отдачу от капитала. Это и происходило последние несколько десятилетий, поскольку менеджеры активно увеличивали лишь возврат на капитал и относились к работникам как к издержкам, а не как к активу.

Так было не всегда. В эпоху электрификации как основной технологии общего назначения в XIX в. количество рабочих мест для инженеров и менеджеров – «белых воротничков» увеличилось, поскольку они использовали инновации для изменения облика фабрик и создания новых и более эффективных рабочих мест.

Этот процесс длился десятилетиями, и этому способствовали, в том числе, законы «Нового курса» Рузвельта. Они стимулировали коллективные переговоры и ограничивали монополистическую власть корпораций, а также способствовали укреплению профсоюзов. Это позволило включить переподготовку и переквалификацию работников в социальный договор. К 1960-м гг. доля доходов 1% населения, относящегося к наиболее состоятельной группе, составляла лишь 13% от общего объема богатства, в то время как в 1920-е гг. этот показатель достигал 22%. Средняя заработная плата росла так же быстро, если не быстрее, чем производительность труда.