– Совсем без башни девка! – восхитился Симон. – И как они, отросли?
– По последним сводкам новостей, пострадавшая полностью оправилась. Ну как, проголодались? Я тут кое-что приготовил…
Сардины под маринадом были просто изумительные, хотя Макс и уверял, что соус перестоял. Дория только теперь поняла, насколько проголодалась, ведь с утра она только сэндвичем перекусила, а потом погрызла попкорн у Карима. Она положила себе еще риса с хорошей ложкой соуса, словно спеша обогнать других едоков. Макс смотрел на жадно насыщающуюся дочь с нескрываемым беспокойством:
– Тебя Фред голодом морил!
– Вовсе нет! Просто аппетит разыгрался. Сегодня у меня был насыщенный день. Чувствую, что от всех этих событий я психологически повзрослела.
– И эта похвальная зрелость к тебе пришла разом, в один день?
– Точно! Я сегодня приняла важное решение: мои следующие отношения будут прочными или их не будет вовсе. Больше не хочу заведомо обреченных связей с ненадежными мужчинами.
– Молодец! – одобрил отец, подкладывая ей рыбы. – Теперь, как только мужчина к тебе подойдет, сразу переходи на другую сторону улицы!
– Ты хочешь сказать… какой-нибудь мужчина вроде тебя? Бабник, игрок, гуляка и бездельник? – спросил Симон.
Да, Симон был молчалив, зато всегда говорил именно то, что думает.
– Прошу прощения, я всю жизнь трудился в поте лица, я и теперь еще работаю! – Макс парировал этот выпад с улыбкой.
– О’кей, бездельника беру назад, – кивнул Симон.
– Если не считать лени, описание довольно точное… – признал Макс.
– Знаете, кто меня сегодня пригласил в кафе? – поспешила спросить Дория, чтобы сменить тему. – Саша, наш сосед. Он ужасно симпатичный, и он гораздо серьезнее, чем можно подумать. Мы целый час проговорили о работе.
Макс еле сдержал стон:
– Ты хочешь сказать, он тебе нравится?
Дория слегка замялась, но затем твердо ответила:
– Поверьте, под маской донжуана на самом деле скрывается человек тонко чувствующий и целеустремленный. Я считаю, он далеко пойдет… Ну ладно, если честно, я на него запала.
Симон с Максом переглянулись. Говоря о своей зрелости, Дория явно поторопилась с выводами.
8
Она была у Макса, но чувствовала себя как дома
После ужина Дория принялась распаковывать вещи, которые она собрала всего несколько часов назад. Отец сделал в ее комнате некоторую перестановку, так что интерьер кабинета по сравнению со вчерашним днем несколько преобразился. Макс постелил на паркет тканый восточный ковер и убрал с пола картины. На стену он повесил полотно Анри Беро: вид бульвара Итальянцев с театром «Водевиль» на первом плане. Ротонда здания, ныне превратившегося в кинотеатр «Гомон Опера», была вполне узнаваема. С письменного стола исчезли бумаги, кровать была покрыта широкой цветной шелковой шалью. Дория села в кресло «Кост» дизайна Филиппа Старка, которое отец купил в восьмидесятые годы на распродаже мебели после закрытия знаменитого кафе на площади Инносан. Комната выглядела уютно и богемно. Дория положила на большой письменный стол ноутбук и айпад, убрала в стенной шкаф одежду. Она задумалась о том, что делать со своими фотографиями, сделанными Фредом, и решила оставить их в чемодане. Все, кроме большого черно-белого портрета, который она очень любила. Дория приколола его кнопками над кроватью. Вот, пожалуй, и все. Накопившаяся за день усталость придавила ее, как тяжелое одеяло. Перевалило за полночь, в стекла стучал разыгравшийся на улице дождь.
