Какой-то идиотизм. Усмехаюсь, качая головой.
А она, бросая в меня такой, мать его, пронзительный серьезный взгляд, и намокнув до нитки, идет к остановившемуся за мной автобусу.
Динамо, Борзый. Прикинь, и с тобой бывает.
Закрываю окно, хотя влага уже скопилась на кожаном сидении в салоне, и сам не верю в то, что не раздражаюсь, а можно сказать, удивлен.
Срываюсь с места, разгоняя авто, не замечаю ничего вокруг кроме застывшей картинки с темными глазами, что с каплями на ресницах смотрят в меня.
И черт ее дери, это действует какой-то жидкостью для розжига.
Выезжаю на трассу по направлению в родительский дом. Отец вызвал, хотя, огромного желания видеть их у меня нет.
Пока еду, все же мозгую, как так переманить недоступную на свою сторону.
Тот эпизод в баре явно играет мне не на руку, но признаюсь, я действительно считаю, что это не женская работа.
И если даже в четверг, она все же встретится с Ярцевым…
Хотел бы я на это посмотреть. Наверняка, идиот поведет в мишленовский ресторан и будет петь дифирамбы, совершенно не догадываясь, что это не та каста.
Тут не проканает все, что сработало бы с любой в нашем мире. Тут нужно что-то другое.
И как бы узнать, что могло бы ей понравиться. Вспоминаю тот разговор у скамейки с книгой и орехами…
Что?! Читательский билет ей подарить?!
Сам усмехаюсь мыслям, перестраиваясь в другой ряд, чтобы повернуть на нужный съезд.
Нет, надо иначе.
Жаль не увидел, что за книгу она читала, так может быть стало бы понятнее…
Спускаюсь с трассы, подъезжая к нужному поселку. А точнее, к поселку собственного отца, иначе эти владения не назовешь.
После возвращения, так и не удалось поговорить с ним, да и скажем, не очень то горю желанием.
Машу охраннику, опуская стекло, когда дворники работают, как не в себя, из-за проливного дождя. А мысли все равно не отпускает Коротышка с темными, как ночь глазами.
Красивая, черт возьми. Какая-то хрупкая, но будто стальная. Миниатюрная, но какая-то, блядь, идеальная.
Тело тут же реагирует, в то время как в воображении рисуются запрещенные картинки.
Останавливаюсь у особняка, точнее у махины в пятьсот квадратов. Хотя, живут тут двое, не считая тонны прислуги и работников. Вылезаю из машины, а дверь в дом уже открыта домоправителем.
– Кирилл Константинович. – тут же скованно улыбается.
– Здорова, Романыч, как сам?
– Спасибо, все хорошо. Заходите скорее. – открывает дверь шире, пропуская вперед.
– Константин Сергеевич сейчас занят, телефонные переговоры. А Наталья Дмитриевна уже идет. – посылает взгляд на лестницу, по которой спускается мачеха.
Ну как мачеха…
– Кирюша, милый. – тут же расплывается в улыбке, обнажая белоснежные виниры.
– Хватит меня так называть. Просил же. – высекаю, двигаясь на кухню приветствовать того, кто действительно мне будет рад.
– Кирилл…– голос женщины становится жестче.
Разница в возрасте у нас шесть лет, и это не мешает ей…только крайне мешает мне.
– Отвали. – иду, скидывая куртку, которую тут же хватает Романович: – Где Николаевна? – обращаюсь к нему и он снова прячет улыбку.
– Как обычно…
Киваю и иду на кухню.
Женщина стоит спиной, как обычно, кухарит. Сколько себя помню, всегда и видел ее затылок, прежде, чем она могла позволить себе отвлечься.
– Соскучились по мне, миледи? – восклицаю, оказываясь в кухне.
Она подпрыгивает, оборачиваясь, и тут же расплывается в теплой улыбке. Себе, наконец, позволяю то же самое, раскрывая руки в объятиях.
