А леди Гао, понятно, рвется на освободившееся место! Вот уже пять лет, как его величество забыл про свой гарем. И живет в моногамном браке, от которого упорно не собирается отказываться. Я всерьез опасаюсь, что хоронить возлюбленных придется вместе.
Что совершенно не входит в мои планы. На трон посадить по-прежнему некого. По возрасту и положению его должен занять единственный сын императрицы, который и числится пока наследником. Но я его в последнее время редко вижу трезвым. Как только папа полностью переключился на Ю Сю и днюет и ночует в Куньнингуне, его высочество наследный принц пошел вразнос.
Празднует болезнь, а теперь и кончину Благородной супруги Ю. Потому что она простушка. И недостойна безраздельной любви Сына Неба. А ее дети недостойны трона. Это гуано, я про наследного «красавца» нашего совершенно не имеет сердца! Оно без него, похоже, родилось.
С одной стороны хорошо, правитель огромной империи должен быть жестоким, но и мозгов там ведь тоже не родилось! Это бурдюк с вином, который неумолимо толстеет, потому что его постоянно наполняют, едва наметятся прогибы.
Есть тайная надежда, что безалаберный отпрыск Матери Нации допьется до чертей. И его можно будет безнаказанно объявить сумасшедшим. Жаль, что этого нельзя сделать за садистские наклонности.
– Ваше императорское высочество! – Чун Ми молитвенно складывает руки. – Они же ворота сейчас снесут!
– Иду уже.
Впускать сюда аж двух Гао я не намерена. Порешаем у ворот.
– Стоять!!!
Почти уже премьер спотыкается от моего крика и его подхватывают услужливые руки гаремного евнуха из многочисленной свиты.
– Его величество у вас? – раздается с носилок.
– Да, он здесь.
– Почему не разрешают похоронить супругу Ю?
– Благородную супругу.
– Это не дает ей права удерживать его величество в заложниках! Немедленно впустите нас с братом!
– Тащи своего другого брата. Генерала. Вместе с его армией. Иначе не войдешь.
– Да как вы смеете?!
– Я вдовствующая императрица!
– Вдовствующая шалава!
Ну, это уж слишком!
– А ну, слезай, кикимора! – командую я. – И повтори, как ты меня назвала!
– Шила в мешке не утаишь! – благородная дрянь весьма предусмотрительно остается в носилках. Физически я сильнее, недаром ведра с водой таскала когда-то. Я и сейчас не изнежилась, и потрепать эту суку могу, как следует. – Вас не было несколько месяцев!
– Я молилась.
– А куда живот делся?
– Постилась и похудела.
– Твоей власти теперь конец! – моя соперница срывается на крик. Сидит она высоко, и в прямом и в переносном смысле. И может безнаказанно меня оскорблять. Пока безнаказанно. – Умерла твоя протеже! Та, которая держала в руках его величество! И пела ему на ухо о твоих достоинствах! Которых нет! Теперь его величество освободился от этого бремени. И я, как Благородная супруга и мать двоих детей императора требую немедленно прекратить это безобразие! И выдать нам тело Ю Сю, чтобы мы могли отвезти его в гробницу! Все положенные почести при этом будут соблюдены! Включая трехлетний траур по усопшей!
– Боишься, что уже не в тех кондициях? К мужу в постель тебе теперь не пролезть, он ведь начнет заглядываться на девиц помоложе и постройнее. Поэтому трехлетний траур тебе на руку. Дать адресок монастыря, где я так похудела? Два-три месяца – и ты снова в форме.
– Никуда я отсюда не поеду!
Ситуация и впрямь критическая. Ю Сю надо похоронить. И я сбавляю тон:
