Остаток пути мы проводим в полнейшем молчании. Только на подъезде к больнице Надин отрывисто бросает:
– Высади меня у входа, а сам поезжай домой. Анну не порадует твое появление в такой момент...
– Я мог бы подождать тебя в машине.
– Не надо. Я вернусь на такси...
Захлопывает дверцу и торопится в сторону главного входа. Я до последнего провожаю ее глазами и только после разворачиваюсь и уезжаю.
Я не люблю Анну – уж себе-то я могу в этом признаться – эту нервическую, отвлекающую на себя внимание моей жены девицу в вечно восторженном состоянии духа. Похожую на готовую вот-вот бабахнуть бутылку с шампанским...
Пробка – в потолок, Анна – в больницу.
Я даже не очень удивлен... Она всегда казалась мне странной. Не в той степени, что и Элла... но где-то около того. Элла – это вообще особенный случай! И мысли переключаются на произошедшее в мужском туалете.
«Не хочу Яна – вас хочу, доктор Бергманн, со страшной силой».
Не будь это настолько безумно, было бы даже лестно... Элла, эта шикарная, по сути, красотка, выбрала меня, Фабиана, причем без каких-либо авансов с моей стороны.
Что ж, Ян, не все тебе кружить женщинам головы...
Через секунду становится стыдно за собственное самодовольство: ничего хорошего в выборе девушки нет. У меня жена, репутация, в конце концов... Увидел бы меня отец, в гробы бы перевернулся.
Они с матерью пятьдесят лет прожили душа в душу, и ни разу, по его собственным словам, у него даже мысли не возникло сходить налево... Ни одна женщина, любил говаривать отец, не могла сравниться с любимой Эльзой. А ведь мама была даже не красавицей... А за тридцать лет работы зубным врачом у отца перебывало много объектов для сравнения – он все равно боготворил только мою мать.
Думаю, мне хотелось бы похвастаться той же верностью на своем смертном одре. Поглядеть в глаза собственному сыну и произнести: «Никогда, ни единого раза я даже мысленно...» Черт побери!
Мысль прерывается вывернувшим неизвестно откуда велосипедистом. Торможу в самый последний момент, и визгом автомобильных покрышек поднимаю, верно, целый район...
Что ж за период такой, каждый так и норовит под колеса кинуться!
– Феликс? Ты-то что здесь делаешь?
Парень понуро глядит в приспущенное окно моего автомобиля.
– К вам ехал, – отвечает тихим голосом и на брошенный в сторону его рюкзака подозрительный взгляд добавляет: – Да нет, я не со злым умыслом – просто поговорить хотел.
– Хорошо, давай поговорим.
Паркуем наши транспортные средства около дома и, как по сговоренному, присаживаемся на садовой скамейке у стены.
– Я видел вас сегодня в ресторане, – первым прерывает молчание парень, и я ощущаю побуждение защищаться.
– Ты все не так понял...
– Да нет, вы не думайте, доктор Бергманн, я все понимаю.
– Можно просто Фабиан.
– «Доктор Бергманн» мне как-то привычнее.
– Как хочешь.
Снова секундная заминка, и Феликс продолжает:
– Я понимаю, что Элла слишком хороша для меня. Слишком недосягаема... Вот прямо как эти звезды, – добавляет он, глядя в небо. – Такая же яркая и красивая. Правда же, она красивая?
– Ну... я даже не знаю...
– Неудивительно, что этот франтик запал на нее. Видели, как слюнями истекал? А Элле и дела нет: улыбки ему расточает, позволяет за руки себя хватать... – И уж совсем несчастным голосом: – Я уехал сразу, как только они в машину его уселись. Наверное, к нему поедут...
– Почему ты так решил?
– Просто догадался. Уж больно этот кабель счастливым выглядел...
