Аромат отличный – свежий, цитрусово-клубничный.
И только примериваюсь сделать первый глоток, как меня толкают под локоть.
– Осторожнее! – охаю я. Но часть напитка уже на моем платье, часть – на полу.
– Виноват, – бросает сочный баритон. Поднимаю голову: меня ослепляет небрежная белозубая улыбка в обрамлении черной пиратской бородки и усов.
У обладателя бородки худое, как у идальго, лицо, блестящие черные глаза и брови с выразительным изломом.
Образ мелькнул и пропал.
Через секунду я вижу его спину в синем пиджаке. Он как ни в чем не бывало подходит к столу и начинает изучать тарелки.
Вот скотина! Из-за него я испортила платье, заляпала пол, лишилась коктейля, и вместо покаянного извинения с расшаркиванием получила лишь небрежное «Виноват»!
Хуже всего: прямо передо мной на полу липкая лужа, посреди лужи – долька киви и долька апельсина. Беспорядок никто не спешит убирать, официантов поблизости нет.
На моем платье – мокрое пятно. Проходящие мимо бизнесмены и миллионеры брезгливо смотрят на лужу и, с той же брезгливой миной, – на меня.
А бородатый набирает себе спокойненько еду в тарелку и в ус не дует.
Хоть бы салфетку предложил, сопроводил в дамскую комнату!
Но ему плевать на меня и мою беду!
***
Пока ошеломленно прикидываю, куда поставить стакан и блюдце, чтобы метнуться в туалет, бородатый поворачивается и смотрит сквозь меня.
В руке у него тарелка, на ней сэндвич и гора салатных листьев.
У тут в кармане у типа звонит телефон. Грозный и тревожный саундтрек из «Пиратов Карибского моря».
Телефон надрывается, бородатый стремительно шагает вперед, копаясь во внутреннем кармане пиджака.
Лужи он не видит – смотреть под ноги ниже его достоинства.
И через миг я получаю возмездие!
Дорогой ботинок наступает на дольку киви. Долька смачно хлюпает, ботинок едет вперед.
Бородатый теряет равновесие. Пытается удержаться, но наступает на дольку апельсина и опять поскальзывается.
Нелепо взмахивает руками – сэндвич с тарелки летит вверх. Бородатый наклоняется в позе фигуриста, исполняющего ласточку – правая нога вперед, левая задрана к потолку, корпус вниз, руки в стороны, в правой тарелка, в левой телефон!
На льду, в свете прожекторов да под аплодисменты было бы зрелищно. Но вместо аплодисментов вокруг раздаются испуганные вскрики.
А бизнесмен изворачивается, как уж, меняет вектор и шлепается спиной на пол.
Телефон подлетает к моим ногам, сэндвич летит на пол, гремит тарелка.
– Оп-па! Вот так фокус! – восклицает бородатый изумленно.
Больше он к этому ничего не прибавил, ни одного короткого, но выразительного слова. Интеллигент, что ли?
Отдышавшись и сев, бизнесмен все же роняет досадливо:
– Да твою ж…
Но не продолжает. А зачем? И так все понятно.
Отряхивает мокрые пальцы. Через секунду, когда жидкость просочилась сквозь брюки, на его лице отражается ужасное понимание.
– Какой идиот устроил тут лужу! – чеканит он.
Подлетает испуганный официант, хочет помочь ему встать, но бородатый и сам справляется. Вскакивает легко, трогает себя рукой за спину, страдальчески морщится, озирается в поисках телефона.
Его глаза останавливаются на мне и бокале в моей руке
– Это вы тут насвинячили? – интересуется он с убийственной вежливостью.
Я чуть не задохнулась от гнева.
– С вашей помощью, – отвечаю любезно. – Вы толкнули меня под локоть, вот все и пролилось.
– Я толкнул?! Когда?!
Вот скотина! Он тут же забыл инцидент! Не заметил, что натворил! Не заметил меня, в моем красном платье, несчастную и пострадавшую!
