– Не умничай, Вили, – отмахнулся Томас, – Ты становишься отвратительно скучным, когда начинаешь говорить эту непонятную ерунду.
– А он может отправлять нас в прошлое и будущее? – вклинилась Люси, – Или все будет так скучно?
– Может быть, но…
– Может, попробуем еще? – с сомнением спросил Томас, которому кладбищенский проулок пришелся совсем не по душе, – Мне здесь что-то не нравится. Давай заново, Вили.
За несколько часов, мы побывали не только в Городе. Дважды гостиная переносила нас на горную вершину, трижды в общественную баню, четырежды в какой-то столичный бордель, и по разу в Церковь, в парк и хоспис, а потом открылась прямо посреди театрального выступления в местном кабаре, где на нас уставились испуганные и изумленные лица, таращившиеся из зала. У одного пожилого господина монокль упал кружку с пивом, а какая-то барышня в яркой юбке, разукрашенная такими чудовищными красками, что ее лицом можно было пугать младенцев, испустила внушительный вопль, который долгое время звенел на уровне ультразвука. В баре лопнула бутылка, а лысый, как колено, официант в грязном фраке моментально упал в обморок.
– Здравствуйте, земляне, – сказал Томас, – Мы пришли с миром. Эй, Вили, ты же у нас умный. Как там надо говорить?
– Точно не так, – скривился я, – Нужно что-то более пафосное…
Земляне оказались очень приветливыми. Они сказали, что даже не слишком удивятся, если внезапно откроется портал в ад, и оттуда явится сам Дьявол за стаканчиком виски. Официанта привели в чувство, а визжавшая танцовщица так и осталась сидеть с открытым ртом и глазами навыкате, словно у нее внезапно выпала челюсть.
– Я могу поговорить с дедушкой Клаусом, если больно,– предложил я ей, – Он специалист в медицине, и вообще, настоящий ученый.
– Я думаю, ей больше поможет священник, – заметил господин с моноклем в бокале для пива – Потому что ее явно хватил удар. Но спасибо за предложение. Вы очень любезны, как для гостей из космоса. И если вы не заберете наши души, мы даже выпьем за ваше здоровье.
– Коллекцию душ у нас прежде собирала одна тетя, – сообщил ему Томас со сцены, когда кто-то дрожащий и воющий приволок пьяного священника со свечкой в руке – Но она давно умерла, так что можете не переживать.
– Это очень радует, – ответил господин с моноклем, – Может, тогда вы будете так добры, ходить по полу, а не летать, а то это многих нервирует. Вот, святого отца, к примеру.
Ох, этому герру и, правда, было не по себе. Святой отец открывал и закрывал рот, словно забыл, как нужно выговаривать слова, а свечка в его руках совершала такие интересные пассы, что оставалось удивительным, как она не погасла до сих пор.
– Здравствуйте, – сказал я ему, вспомнив о приличных манерах, – Как поживаете? Как настроение?
– У него туберкулез и сифилис, – вставила Люси, продиагностировав священника, – Поэтому правильнее будет спросить, как у него здоровье.
– Замечательно. Очень хорошо, – рассудительно сказал святой отец и сполз по стенке. Свечка выпала из рук, но не погасла. Наверное, бедняга немного перенервничал. Мне стало его почти жаль.
– Спасибо, – торжественно произнес пивной господин, поглядывая то на нас, то на мертвую танцовщицу, то на священника, когда Том послушно опустился на скрипучие доски – А еще, вы нас очень обяжете, если скажете, что вон тот мужчина, за вашими спинами, не хочет нас убить. У него злое синее лицо и большая кочерга. Заранее благодарен.
