Официант снова рухнул в обморок. Кто-то в зале коротко взвыл, а пьяные музыканты, справа и слева, восприняв это, как знак, грянули что-то веселое и заводное на тубах, барабанах и концертинах.
– Вот и свету конец, – вздохнул господин с моноклем и пивом, – Мир несовершенен, люди довели Бога до крайних мер. Я знал, что буду пить в этот день. Давно пора, так сказать.
Он поднял бокал в тот самый момент, когда Папа захлопнул дверь прямо перед нашим носом. Я говорил вам, что его лучше не злить? Вот тогда-то я выучил это на зубок.
Двери в гостиную заколотили досками. Спустя три месяца, когда заточение в детской подошло к концу, а моя пятая точка перестала саднить при каждом движении (кочерга вместо ремня – это вам не шутки), мы пробовали выйти в Мир еще несколько раз, но ржавые гвозди, которыми Папа забил портал, никак не хотели поддаваться. Говорить со мной на эту тему никто не желал. Взрослые игнорировали вопросы, будто и не слышали их. Приходилось довольствоваться собственными догадками, а это не всегда бывает хорошей идеей.
Гостиная встречает меня привычным пустым полумраком. Люстра под потолком давно не горит, но продолжает раскачиваться из стороны в сторону, словно и сюда пробирается ветер, но в комнате затишье.
Кто-то могучий и сильный побывал здесь до меня, ибо крепкие доски валяются прямо на коврике. Гвозди вырваны вместе с кусками краски и дерева, а большой засов лежит где-то в стороне, перебитый и разломанный.
Массивные двери приоткрыты, но я не рискую подходить ближе. Не хочу даже думать, куда ведет портал в этот раз. В Доме произошло что-то очень злое и нехорошее, поэтому не стоит надеяться на удачу. Я обхожу гостиную стороной и спускаюсь еще ниже.
Что бы не скрывал пятнадцатый этаж, то, что ждет меня впереди будет хуже.
Гораздо хуже.
1
Прихожая остается позади, и можно передохнуть. Белый свет молний бьет через витражное стекло, играет на лицах фарфоровых кукол с вырванными волосами, на бездыханных кусках солдатиков, на разбитой вдребезги машине и лопнувшем барабане, заставляя тени шевелиться, словно те танцуют танго вокруг меня.
Кстати, а я говорил вам, что в нашем Доме есть даже бальный зал? Нет? Ну, это история для следующего раза, потому что-то сейчас я спускаюсь на четырнадцатый этаж – это личные покои моей старшей сестры Ники. Она тоже довольно необычная личность, можете мне поверить.
Этаж Ники поделен на двенадцать маленьких комнат, каждая из которых запирается на отдельный ключ. Моя сестра носит связку с ключами у себя на груди, вместо ожерелья, что бы их не потерять. Ключей скоро станет больше – Ника никогда не останавливается на достигнутом, тем более, время свадьбы опять почти подошло. Вернее, подходило. Нику не так давно утащил Монстр, и теперь остается только гадать, будут новые праздники или нет – если спросите меня, то я отвечу, что мне они уже поперек горла стоят.
Нику можно назвать серийной вдовой. Или хронической невестой. Или просто очень милой юной девушкой, у которой что-то не ладится в личной жизни.
Она шла под венец уже двенадцать раз, и всякий раз, эта свадьба была в скором времени после похорон ее предыдущего мужа. Все дело в том, что Ника слишком уж часто выходит из себя. В прямом смысле этого слова.
Она обнаружила, что способна жить тремя разными жизнями одного и того же человека чуть больше трех лет назад, когда выходила замуж впервые. Кажется, это был пожилой и состоятельный коммивояжер. Или это был второй, а первым был промышленник? Ничего нельзя сказать точно – моя сестра очень влюбчивая и пылкая натура.
