Божественный путь - страница 4

Уборщица помогла подняться девочке и аккуратно посадила ее на кресло.

– Лиза, – произнесла она, поправляя ее темные волосы, – девочки тебя обидели?

Она удивилась, что женщина поинтересовалась, ведь она тоже ее считала грозной и грубой теткой, которая с завистью смотрит на юных школьниц. Она то одну тряпкой задевала специально, пройдясь по волосам, на другую могла легко накричать ни за что, и чаще всего ругалась на девчонок, вроде Иры. – Зина, – она взглянула в ее глаза, которые стали светлыми и глубокими, а морщинки на лице разгладились.

– У тебя уроки кончились? – заботливо спросила она.

– Да, – кивнула Лиза и продолжила вглядываться в ее лицо.

– Пойдем ко мне домой, – неожиданно предложила уборщица, – я угощу тебя чаем. Я слышала про ту аварию, которая с тобой случилась. Я тебе соболезную.

– Спасибо, – протянула Лиза.

У нее бешено заколотилось сердце, и она оцепенела. Уборщица пригласила её в гости, что весьма удивило ее. Девочка нервно моргнула.

– Ну чего ты? – женщина дотронулась до ее носика, как делают маленьким деткам, – не бойся меня.

– Хорошо, – решила согласиться Лиза.

Они вместе пошли к ней домой, по дороге Зина рассказывала ей о себе.

– Я недавно устроилась работать в лицей, – сказала она, – всю жизнь я работала в больнице медсестрой. Сейчас мне шестьдесят лет. Я на пенсии, но подрабатываю здесь. Когда-то, я родила ребенка. У меня была девочка, но я ее оставила в детском доме. Я ей подарила кулончик с птичкой, и он был особенным, такой я обнаружила у тебя, и имя я дала ей Лиза.

Она резко схватилась двумя руками за кулончик на шее, и растерянно взглянула на нее. Перед ее глазами, словно, пролетела вся жизнь.

– Вы думаете, я ваша дочь? – сквозь слезы и даже злость спросила она.

– Уверена, – уборщица коснулась ее головы и хотела ее поцеловать, но она быстро увернулась и грубо схватила ее руку.

– Что вы такое говорите?! – рассердилась Лиза и нахмурилась, прикусив язык до крови.

– Не смей со мной так разговаривать! – возмутилась Зина, и полезла ей в сумку, и забрала у нее расческу.

– Я уйду от вас! – сказала девочка, – никуда я с вами не пойду, вы врете!

Женщина потеряла дар речи, но противиться ее воли, она не могла. Лиза поехала на инвалидном кресле домой и быстро позвонила маме, чтобы она ее встретила. Внезапно, по ее телу пробежала колкая, неприятная дрожь. Ветер сильно дует ей в затылок, разнося пыльцу цветов. Она слегка ежится от холода, и неожиданно оглянулась назад, и вновь увидела ее. Уборщица стояла неподвижно. Движения Лизы замедлены, вдруг внезапно ей стало жаль ее. Возможно, эта женщина и вправду является ее биологической матерью, задумалась она, и хотела ей все рассказать, покаяться в содеянном, что бросила ее, оставив, в детском доме на произвол судьбы. «Но такое простить нельзя!» – остановила она себя. Вдруг начался дождь. Ветер с силой задувал, солнце совсем скрылись, а облака, будто, попадали и стали черными, хмурыми и свинцовыми. Они, словно, несли в себе злость и отчаяние, подумала Лиза и насупилась. Дожди прекрасны, потому что, они пахнут раем и мечтами, невероятной свежестью и сами являются олицетворением «слез». «Может, это Ангелы плачут?» – задала вопрос себе Лиза.

Зина исподлобья с негодованием глядела ей в след. Она хрустнула пальцем, и напряглась. "Я сделаю ДНК тест, у меня есть ее расческа, теперь точно, будет ясно, моя ли это дочь или нет" – решила она и направилась к себе восвояси. Она открыла входную дверь квартиры, помыла руки, вкусно пообедала борщом и улеглась на диван. Она жила совершенно одна и была очень одинока, без мужа, без детей и внуков. У нее были лишь три кошки. Один большой черный кот с видом строгого милиционера с именем Бино, другая белая кошечка с одним темным пятнышком на брюшке с именем Надька, другой рыжий кот, еще совсем маленький, чуть ли не котенок, с именем Рыжик. Зина каялась Богу в том, что оставила свое дитя в детском доме. Сейчас, она всем нутром чувствовала эту невероятную боль и потерю, ведь это ее ребенок. Женщина была почти уверена в том, что это именно – Лиза. Она ощутила это сердцем, ей Бог подсказывал. По вечерам она ходила в Церковь на вечерние службы к Господу и молилась Ему о своей единственной брошенной дочери, чтобы Бог защитил и оберег ее от всякого зла. Она догадывалась, что, скорее всего, простить за такое девочке будет тяжко, но она надеялась на понимание и прощение, как и каждый из нас. За свою жизнь, Зина немало плохого совершила, и была очень черствой. Даже в лицее, зачастую, срывалась на детях, и чувствовала глубокую ненависть в сердце, которая разъедала ее, буквально пожирала, не оставляя ни капли любви, веры и надежды. Она была очень грубой, сухой и холодной, почти никогда не плакала и не улыбалась никому искренне. Но Господь позвал ее.