Колол, втирал мазь и разминал конечности Витюшины Анатольевич примерно час. За это время все пришедшие стали серыми на лица, их била крупная дрожь и тёк из-под волос за воротники холодный липкий пот.
– Может, спирта граммов по пятьдесят дашь, Серёга? – без надежды произнёс Лёня. – Или неси нас тоже в морг, но сразу. Мы сейчас сдохнем с бодуна.
– Во, мля! – воскликнул доктор. – Так давайте всю забегаловку вашу сюда. Откроем тут рюмочную. А больные – хрен с ними. Зачем они нужны стране и производству, больные-то? То ли дело пьянь! Шустрые, шумные, весёлые, когда нажравшись! Со стороны глянет буржуазия – видно, что счастливый живёт при социализме народ, да? Ладно, по пятьдесят налью. Всем, кроме Вити. Ему нельзя.
– Так я с похмела загнусь, – ужаснулся Витюша. – Гангрену зачем тогда лечить? Пусть будет. Всё равно помру с бодуна.
– Ладно, дам и тебе пятьдесят. Потому как алкоголь с ядом сцепятся через полтора часа примерно, – Сергей Анатольевич разлил всем из большого бутыля в мензурки. Как раз по пятьдесят. Доверху. – А помрёшь сейчас тут – мне оно зачем? Мне лишний труп – вычет из зарплаты и отчётность портит. Если, конечно, не я сдуру сам умертвил пациента. Вот если я – мне решетка лет на пять за преднамеренную, если докажут, врачебную ошибку. А в тошниловке помирай на здоровье. Меня это уже не треплет.
Все выпили. Занюхали мазью апизартрон. Стало легче. Все порозовели, а Витюша попросился у доктора встать на ноги.
– О! Чую каждый палец и босиком идти по доскам прямо очень ощутимо для подошвы. – Витюша походил, пожал крепко руку доктору, нацепил носки, которые Лёня прихватил из коровника, а поверх сапоги свои растоптанные в постоянной ходьбе. Ходить деньги искать было дольше, чем пить и спать. – Вы, Сергей Анатольевич – волшебник. На таких мир держится.
– Да и на таких как ты. – Глянул жалостливо на Витюшу доктор.– Ты добрый, умный, мастер, говорят, хороший. Пьёшь, вот и всё твоё хорошее стремится к нулю. А потому, что слаб ты душой, воли нет, слова для себя строгого не имеешь. Сам за себя не в ответе и приказать себе ничего не можешь. Беда. А так – хороший ты человек и мне тебя жалко. Но я не лечу от алкоголизма. А сам ты ничего не нарушаешь и принудиловкой тебя в ЛТП не сдашь. Закон не позволяет. Эх, блин… Да, кстати: ноги отмороженные я сдобрил хорошей анестезией. Начнёт проходить она – будет больно. Часа через два. Ты потерпи. Полдня поболят ноги и успокоятся
Остальные быстро пожали доктору руку, чтобы про себя не слушать, и все вывалились на свежий воздух.
– Блин, так я через час-полтора душу богу отдам от смеси яда с бухлом? И анестезия не успеет пройти? – спросил друзей Витюша. – Зачем мне тогда билеты в Зарайск, работа, жизнь насухую? А воли у меня точно нет. Поэтому – пошли к Алику. Пусть все видят, как я от пива помер. Может хоть они завяжут бухать, когда увидят такой финал. Хоть какая-то от меня польза получится.
Денег у них не было, но в пивной все помнили, как хорошо погуляли вчера на Лёнину и Витюшину десятку. Им купили пива по три кружки и принесли по стакану портвейна розового крепкого. Прошел час и Витюша начал прощальный обход товарищей по увлечению алкоголем. Готовился к смерти. Всем жал руки и прощался одинаково.
– Помни меня, не забывай, – говорил он трогательно. – А я там скажу апостолу, чтобы тебя приняли в рай.
– Свихнулся башкой? Да нет, вроде… Нормальный. С хорошего бодуна. Езжай! Счастливый путь ты выбрал. Трезвую жизнь и работу в городе,– примерно так отвечали ему разные товарищи.
