Брак по-американски - страница 29

P.S. Что касается твоих слов об Андре, то эти домыслы даже не заслуживают моего ответа. Уверена, что сейчас ты уже пришел в себя, и заранее принимаю твои извинения.

Дорогая Джоржия,

Уолтер говорит, что я просто придурок – надо было взглянуть на ситуацию твоими глазами. Он говорит, глупо было ждать, что ты станешь всем рассказывать, как твой муж сидит в тюрьме. Он сказал: «Это ж не “Беглец”. Она что, должна гоняться за одноногим мужиком[26]?» (Понимаешь теперь, почему мы его называем Гетто Йодой?) Он говорит, у тебя будет гораздо меньше возможностей для профессионального роста, если твое творчество станет ассоциироваться с лишением свободы, ведь это вызывает в памяти остальные удручающие стереотипы афроамериканской жизни. Только он выразился немного иначе: «Она ж черная женщина! Все и так думают, что у нее сорок малявок от сорока разных папаш и каждый месяц она получает пособие на сорок человек. Ей и без того сложно, а ведь ей еще нужно убедить белых, что она вся из себя мастерица-кудесница, делает кукол, вкалывает. Она и так из кожи вон лезет, а ты хочешь, чтобы она вышла на сцену и рассказала, что ее муженек мотает срок? Да стоит ей об этом заикнуться, у всех на уме будут только ее сорок малявок и сорок папаш. И что ей тогда делать? Телефонисткой работать, что ли?» (Именно это он и сказал.)

А я должен тебе сказать: прости меня. Я не хотел ни в чем тебя обвинять. Но мне тяжело здесь, Джорджия. Ты и понятия не имеешь, каково мне тут. И поверь мне, лучше тебе и не знать.

Я пошел в библиотеку и снова нашел статью и фото. У тебя на губах улыбка, а на пальце – мое кольцо. Сам не знаю, как я раньше этого не заметил.

С любовью,

Дорогая Селестия,

Получила ли ты мое письмо в прошлом месяце? Я просил у тебя прощения. Может быть, я недостаточно ясно выразился. Прости меня. Пожалуйста, ответь мне. Можно даже по интернету.

Рой О. Гамильтон-мл.

PRA 4856932

Письмо может быть досмотрено

Исправительный центр Парсон

Проезд Лодердейл Вудьярд, 3751

Джемисон, Луизиана, 7064

Дорогой мистер Давенпорт,

Подозреваю, что вы не так себе представляли будущее, когда я пришел к вам просить руки вашей дочери. Я сидел у вас дома, серьезней некуда, стараясь все сделать как надо. А вы ответили: «Я не могу дать ответ, ее рука не мне принадлежит». Сначала я подумал, вы шутите, а потом осознал, что вы всерьез. Тогда я отыграл назад и притворился, что пошутил, но на самом деле я сгорал от стыда. Чувство было такое, будто за общим столом я ел руками, а все остальные – ножом и вилкой. Ее рука не вам принадлежит, так и есть. Но тем не менее я должен был поговорить с вами как мужчина с мужчиной. Я должен был спросить вас, могу ли я стать вашим зятем.

Со своим отцом я очень близок. Возможно, Селестия вам рассказывала, что он мне не родной, но другого отца я никогда не знал, и он всегда был для меня достойным примером для подражания. Отец дал мне имя и вообще все, что я имею. Но он мало что понимает в той жизни, которую я вел в Атланте, хотя именно его труд и дал мне эту возможность. Рой-старший всю жизнь прожил в маленьких южных городах, так и не окончил старшую школу, но всю жизнь зарабатывал на хлеб и крышу над головой для своей семьи. Для меня нет человека достойней.