Услышала позади хлопок двери и, натянув на нос солнцезащитные очки, обернулась. Мама, одетая в полупрозрачное парео, вышла на патио. В руках поднос с причудливыми коктейлями, украшенными зонтиками и кусочками фруктов.
— Девочки! — помахала нам рукой. — Присоединяйтесь!
Я толкнула Майку в бок:
— Мать зовёт.
Мы поднялись с лежаков, стряхнули зернышки песка — мама ненавидела мусор на патио. Майка шла чуть впереди, и я с завистью оглядывала ее фигуру. Ягодицы призывно переваливались, а грудь пятого размера видно едва ли не со спины. Недаром ей всегда первой доставалось внимание парней, а мне только «объедки». Одна надежда на то, что с возрастом стану больше похожа на маму.
— Девчонки, сиеста-тайм! — мама радостно засмеялась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. — Налетайте! Славик готовит шашлычки.
Славик — наш охранник и водитель в одном лице, а иногда мне казалось, что некто больший для мамы. Во всяком случае, взгляды, которые он бросал на маму, ничего общего с охраной не имели.
— Майка, ты прекрасно загорела! Настоящая испаночка! — от комплимента моей матери подруга расцвела. А я покосилась на отражение в стекле — да, такого загара мне не видать просто из-за того, что я родилась рыжей. — Ну что ж, девочки, хочу вас огорчить — пора возвращаться в Москву.
— Ма, а почему ты такая радостная? — я нахмурилась.
Что нас там ждет, кроме мерзопакостной слякотной погоды? И да — еще офисной работы.
Мама вздохнула, тень густых ресниц легла на скулы:
— Дед умер.
Я на миг застыла в недоумении. Она так просто об этом говорит, да еще улыбается, словно это какое-то радостное событие, а не смерть ее отца.
— Ну... — она отвернулась, пожала плечами, — он был уже такой старый, мучился, там ему лучше будет.
— Где там, мам? — я покачала головой. Насколько знала деда, он не верил ни в райские кущи, ни в адские геенны.
— Слушай, Вер, какая тебе разница? Ну, умер он и умер. Старый он уже был.
Майка звонко рассмеялась, взяла с подноса стакан с коктейлем:
— Вер, действительно, расслабься.
Поёжилась. Неприятно стало — как можно радоваться смерти родного человека?!
Схватив стакан с Пина коладой, я пошла в дом. По телу пробежали мурашки от чересчур холодного кондиционированного воздуха в нем. Уже собиралась пройти в гостиную за пледом, когда внимание привлёк разговор отца с кем-то по телефону.
— …Через полгода всё будет полностью под моим контролем. Я, наконец, возглавлю совет директоров и гарантирую, что тогда мы сможем увеличить поставки. Во всяком случае, никто больше не будет вставлять палки в колёса. Обещаю, что всё будет сделано вовремя, так что, Григорий Ильич, можете смело выдавать кредит, — услышала, как скрипнуло кресло — отец должно быть откинулся в нём, затем раздался лёгкий смех. — Я давно ждал этого дня! Невероятно, но старикан тянул на девятый десяток!
Закусила губу. И отец туда же. Наверняка сегодня соберутся за праздничным столом, мать, как всегда, переберёт с выпивкой, а потом будет валяться на диване и плакать о своей горькой судьбе. Вот только почему она горькая — совершенно непонятно: деньги, дочь, любящий муж… Может, собачки или кошечки ей не хватает?
Мы с дедом не были близки. Он был занят бизнесом и когда приезжал в наш дом по делам, был слишком холоден и строг. Самое большее, что можно было от него дождаться — это еле заметный кивок. Дед Савелий имел крепкое телосложение и высокий рост, и совершенно не производил впечатления старика: всегда подтянутый, в идеальном костюме и при галстуке — настоящий бизнесмен. Когда я была маленькой, он проявлял ко мне интерес, брал с собой на конные прогулки, рассказывал истории из своей жизни и ласково называл меня Лучиком — из-за цвета моих волос. Но с тех пор, как умерла его жена, дед замкнулся в себе и в своем бизнесе. Нормальный он был мужик, тянул выстроенную им империю на себе, пока моя мамочка моталась по курортам. Папка хоть и работал, но далеко не с такой отдачей, как его тесть.
