Читать онлайн Паша Уральский - Брат Смотрящего

Впереди на пассажирском сиденье легкового автомобиля сидел крепкий мускулистый парень по имени Саша. Мы очень быстро разговорились, и тут выясняется, что у нас много общих знакомых, что он мой ровесник, и ходили мы всегда по одним и тем же районам. Но как так вышло, что за десятилетия проживания в небольшом городке мы так ни разу не встретились, точнее говоря, не познакомились? Ответ на этот вопрос я получу чуть позже.

– Мы наверняка где-то пересекались в одних компаниях! – сокрушался Саша.

Действительно, наш город слишком маленький, но его я абсолютно не мог вспомнить. И вот тут он заявляет:

– Князев моя фамилия! Может, слышал?

В этот момент в голове мелькнули обрывки воспоминаний.

– Князев? Что-то знакомое… Точно! У нас в городе был авторитет с такой фамилией, «Князь» – погоняло.

Саша утвердительно кивнул головой:

– Ага, это мой брат.

Вот тут меня словно молнией ударило, у «Князя» был брат?

Передо мной сидел прямой свидетель истории, которую я слышал сотни раз, которую передавали из уст в уста, но доподлинно всех обстоятельств не знал никто, и вот – редкая удача!

Сам брат «Князя» сидел рядом со мной, и я не мог упустить возможности обо всем его расспросить. И обычно люди в таких обстоятельствах неохотно делятся таким личными историями, но Саша оказался потрясающим рассказчиком, за что ему отдельное спасибо.

– Это очень длинная история, я даже не знаю, а с чего ее начать?

– Начинай лучше сначала, а за длительность не переживай – дорога у нас неблизкая, заодно время убьем!

Я приготовился жадно слушать, а Саша крепко задумался, пытаясь вспомнить, с чего же все началось.

– Думаю, стоит начать с того, что в один из дней, когда мне было 16 лет, я внезапно осиротел и остался совсем один, поэтому из родной деревни меня отправили в Железно-Уральский приют.

Ранним летним утром меня привезли в детскую городскую больницу на милицейском уазике. С нами была целая комиссия из социальных служб, органов опеки и, естественно, менты из ПДН. Вот это скопище людей коллективно решило, что теперь мне предстоит отправиться в приют с приятным для слуха названием «Счастье». Но, прежде чем туда попасть, мне положено было пройти карантин в больничке, чтобы проверить состояние моего здоровья.

Я сидел в коридоре и ждал, пока комиссия передаст документы заведующему. Вот тогда я впервые увидел странных по виду ребят. Они сильно отличались от обычных обитателей детской больницы: все какие-то лысые, лица дикие, и одеты одинаково. Эти ребята вели себя смело, дерзко и ничего не стеснялись. Один из них подскочил к водителю милицейского уазика и буднично произнес:

– Дядя, дай сигаретку!

За такие слова в моей деревне он бы сразу выхватил леща по башке от любого взрослого, а тут мужик спокойно достал пачку и протянул ему сигарету. Мальчишка тут же поразил меня еще больше:

– Дядь, дай лучше две, нас в палате много…

Для меня это была тогда настоящая дикость. Мент угощает ребенка сигаретами на глазах комиссии, и всем было наплевать, да и сам паренек меня удивил немало. Он по-хозяйски осмотрел свои владения и, признав во мне новенького, быстро подскочил со странными вопросами:

– Привет, а тебя как зовут? А где у тебя мама с папой? Ты же к нам в приют потом поедешь, да?

Этого разговорчивого паренька звали Миша, и было ему аж целых 16 лет, но по внешнему виду ему было лет 13, не больше. Это я потом узнал, что у многих ребят из неблагополучных семей идет серьезная задержка в развитии, поэтому определить их возраст визуально порой крайне сложно.

Со слов Миши я узнал, что в больнице полно ребят из приюта – их сюда частенько ссылали, если кто-то из них начинал чем-то болеть. Ведь проще изначально изолировать одного человека, чем ждать, пока он заразит остальных.

А тем временем заведующий определил меня в шикарную (по местным меркам) двухместную палату. Спустя час туда заселили одного «домашнего» мальчишку. Так называли тех, у кого были родители и кто проживал дома в благополучной семье. Звали этого пиздюка Виталиком, на вид лет десяти, не больше, худенький, скромный такой, и, вроде, к рассказу он не имеет никакого отношения, но именно с него все и началось.

Ужин в больничке в 18:00, и в следующий раз кормить будут только утром, а до отбоя еще так далеко и голодно. И если «домашним» ребятам родные всегда присылали продукты, то приютским об этом приходилось только мечтать. Вот отсюда и начинался первый камень преткновения. Я гулял по коридору, когда услышал крики своего соседа по палате:

– Не трогай! Это мое!

Виталя стоял посреди палаты, растирая слезы по щекам, а в это время по тумбочкам вовсю шарились какие-то парни.

– Да ладно, Виталька, с тебя не убудет же! – приговаривал один из «разводящих».

Я, может, и не отреагировал бы на эту ситуацию, но они попутно рылись и в моих вещах, а это уже залет высшей категории.

– И хуле вы там потеряли?

Мой голос заставил их остановиться. Они оглянулись, и, никак не отреагировав, продолжили свое дело. Тут стоит отметить, что мои вещи – это все, что осталось у меня от прежней жизни, это единственная память о моем доме, и за их сохранность я был готов буквально убивать, поэтому численный перевес меня никак не испугал.

Я силой толкнул ногой парня, что рылся в моей тумбочке, и он тут же звонко ударился башкой об панцирную кровать. На мгновенье все замерли, и следом раздался страшный вой. Парень, схватившись за голову, взревел, как раненный зверь. Он буквально валялся на полу и громко плакал! Я был готов ко всему, но только не к этому! Весь состав мародеров ломанулся прочь из палаты, и куда бы вы подумали? К дежурному врачу!

Я даже не успел сообразить, что происходит, как вдруг в палату врывается злая бабища в белом халате и начинает орать во все горло, какой я безобразник, а за ее спиной стоят эти суки и тыкают на меня пальцем со словами:

– Это он драку устроил! Первый приставать начал! Это он, мы все видели!

Этот ловко спланированный цирк позже не раз будет выручать меня самого, а в тот вечер я впервые познакомился со своим будущим коллективом.

Любые попытки доказать, что жертва здесь – я, ни к чему не привели. Бабища твердо стояла на стороне приютских ребят и слушать не желала мои оправдания. Я только позже сообразил, почему врачи применяют именно эту тактику поведения. Ведь сирот наказать в принципе невозможно, куда ты пожалуешься? Что ты им сделаешь? Они завтра утром в побег сорвутся, и твоя жопа будет гореть синим пламенем, такие проблемы никому даром не нужны. Именно поэтому проще оказать давление на «домашних», так сказать, вынудить их к примирению. Вот только я уже не был «домашним», а приютским я еще не стал. В тот момент я был сам по себе, а это, без преувеличения, самый нестабильный и опасный контингент.