– Я помню, – Лариса поняла, что и в этот раз одержала победу, осанка ее вновь стала безупречно-естественной. – Мы часто говорили об этом с Киром.
– О чем? – уточнил Нестор.
– О деиндоктринации, – Лариса произнесла термин легко, он явно был в ее активном лексиконе. – И о том, что индоктринация – это антоним Наговой инициации. Но, насколько я помню, время еще не пришло.
– Не пришло, – кивнул Нестор.
Он смотрел на платье Ларисы, черное элегантное платье. Каждый год в этот день, в самом конце июля, Лариса надевала черное платье. Нестор так и не разобрался в полной мере, какова была официальная версия Конторы об исчезновении Кира. Но если жена носит траур, значит, надежд ей не оставили никаких.
Одно время Нестор был на перепутье: рассказать или не рассказать. Документы о неразглашении были подписаны, обещания даны, клятвы принесены. Но Кир был не просто другом – он был Наставником. И Нестор всерьез подумывал о том, чтобы передать от него весточку супруге. Как-то, спустя несколько дней после изгнания Наставника, Нестор попытался найти путь через Раджас в новое жилище Кира. Но было поздно: дом, в котором Кир и Майечка нашли пристанище, был уже локализован в альтернативной Взвеси. А в другие Взвеси путь заказан всем, даже Нагам Пятого дна. Можно было бы обратиться к одному знакомому Дракону, тем более, что этот новоинициированный Дракон и сам некогда провел ночь в том же самом доме, но Драконы не вмешиваются в дела Взвесей. Дилемма «рассказать или не рассказать?» разрешилась сама собой – в пользу долга и обязательств перед Конторой.
И вот уже шесть лет Лариса надевает черное платье в этот жаркий июльский день. И нет на ее лице улыбки, и традиционный спор в девять утра в этот день лишен шуток и отличается особенной жесткостью. Нестор вздохнул и смирился.
– Так что там у нас по лауреатам? Начни с Нобелевской премии.
Лариса уверенно распахнула папку в нужном месте, но заговорила, даже не глянув на страницы.
– Как Вы знаете, Нестор Иванович, вручение Нобелевской премии осуществляется десятого декабря, ждать еще пять месяцев. Но Комитет уже разослал три тысячи официальных запросов…
– Это же секретная информация, – Нестор сказал это больше для поддержания темпа разговора; он был прекрасно осведомлен о тех источниках, через которые информация поступала в аналитические службы «Nestor de Liver!».
– Безусловно, – Лариса не улыбнулась, но глаза ее и губы отчитались: шутка принята и оценена. – Так вот, здесь мы можем увидеть интересные персоналии.
Нестор благодарно кивнул: Лариса сделала своеобразный, весьма тонкий реверанс в сторону принципиальной позиции своего руководителя. Она так и сказала: «можем увидеть интересные персоналии», задав в винительном падеже неодушевленное управление дополнением. Она говорила о вещах, не о людях.
– Например? – Нестор потянулся за кофейной чашкой. Для этого ему пришлось сесть в кресле более ровно, что сразу же придало беседе характер серьезного делового общения. Кофе совсем остыл, и Нестор допил его лишь из уважения к изрядной толике содержащегося в чашке коньяку.
– Формат вещания нашего канала специфичен, – Лариса не напоминала, Лариса просто собиралась с мыслями. – Потому нас не так интересуют медицина, физика, химия, экономика, как литература и содействие установлению мира. А также введенная в прошлом году номинация за содействие в распространении демократии. По всем трем позициям наши аналитики не ошиблись.
