Она смотрела, не перебивала.
– Я бы рассказал, но… – начал я.
– Но ты бы сам себе не поверил? – закончила она. Попала в точку.
Я усмехнулся без радости.
– Именно.
Молчание. За окном шумел вентилятор кондиционера. Внутри было тише, чем в пустом зале.
– Сейчас ты спокойнее, – сказала она. – Даже немного… отрешённый.
– Ну так что ты пришёл, Смирнов? – спросила она, наконец оторвав взгляд от монитора и скрестив руки.
– Мне выдали уведомление о сокращении, – сказал я, стараясь не смотреть ей в глаза. – Я вот решил узнать, нет ли у тебя здесь для меня местечка… ну, на прежней должности?
А сам про себя подумал: ну хоть бы она отказала… хоть бы отказала. Смешно, да. Просишь – и одновременно молишься, чтобы тебе не дали.
– Смирнов, – вздохнула она. – Ты же знаешь, как сейчас в фирме. Напряжёнка с кадрами страшная. Раз уж пошло массовое сокращение в Смоленске, это не значит, что нас обойдут стороной.
Она помолчала, и добавила тише:
– Поверь, до нас просто… ещё не добрались.
– Понял тебя, Юлия Сергеевна, – кивнул я с почти театральной улыбкой, встал с кресла и, стараясь держаться прямо, двинулся к выходу.
– Смирнов, – окликнула она уже сзади. – Ты же не просто за работой пришёл?
– А зачем же ещё приходят к бывшим работодателям? – ответил я через плечо.
Она не ответила. И это было самым точным ответом.
Я вышел из офиса, не хлопая дверью – не потому, что культурный, а потому что хлопнуть хотелось об кого-то конкретного. Прошёл по коридору, где всё ещё пахло кофе, отчаянием и пережёванной амбициозностью. Тот самый запах: будто кто-то пытался стать кем-то важным – и не стал.
На секунду задержался у окна. Внизу пульсировала парковка: машины, люди, жизнь. Мигали огни, кто-то курил у урны, кто-то звонил кому-то важному и делал вид, что знает, зачем.
Мир шёл своим путём. Я – своим. Словно дороги уже разошлись. Особенно с одной конкретной Юленькой.
Раньше я думал о ней иначе. Богиня… или хотя бы главная фея отдела. Загадочная, остроносая, вечно с папкой и лёгкой полуулыбкой, за которой пряталась якобы великая внутренняя жизнь. А потом – эта сцена. Её ноги, прыгающие по пузу шефа, будто она забивала последний гвоздь в гроб собственной морали.
Что-то внутри меня тогда щёлкнуло.
И, знаешь, обратно уже не отщёлкивается.
Идти назад – было бы оскорблением себе. Остаться – плевком в лицо собственному будущему. Так что я шёл.
Не оглядываясь.
Не вспоминая, что когда-то она казалась весной. А оказалась, обычной мартовской грязью.
ГЛАВА 5 «А ЧТО ДАЛЬШЕ»?
А теперь скажите мне честно, как на исповеди у батюшки в модных кроссах: вот если бы у вас появился такой волшебный артефакт, как кнопка исполнения желаний, что бы вы сделали? Прямо вот щёлк – и любая хотелка с полки. Без очереди, без логистики, без сбора документов в МФЦ. Ну, кроме разве что регистрации брака с Сальмой Хайек – там, возможно, очереди.
И вы, такие радостные, с блеском в глазах, говорите: «Я бы купил домик на берегу моря… Или океана! Лежал бы в шезлонге, попивал коктейль с зонтиком, в голове ни одной мысли, кроме как мазаться кремом от солнца и не забыть перевернуться на живот, чтоб загар лёг ровно».
А вот вы не заметили, что эта сцена – шезлонг, коктейль, бирюзовая вода – это, мать её, всегда финальная сцена в фильмах про людей, у которых за плечами вагон денег, несколько трупов и один подбитый вертолёт? Последние секунды до титров. Дальше – тьма.
