Воспоминания Фолиана ушли вместе с ним. Как Первого, так и Второго. Андрен всецело знал лишь Третьего. Но период жизни того было невелик: меньше месяца. И князь понятия не имел, что делать с наследием своего отца. Знал лишь, что Четвёртого не допустит.
Часть армии стала бесконтрольной. Пришлось передать её уцелевшим некромантам. Они смотрели на князя с подозрением, не ощущая прошлой силы. И повлиять на них Андрен не мог. Никто не боится смерти, смерть познав.
Многие знания отсутствовали. Ситуация осложнялась тем, что разведчики приносили вести с юга – шёл бронированный кулак объединённых войск, жаждущий покончить с мертвяками раз и навсегда. А единственный кто мог это сделать был растерян и едва мог управлять своей новой армией.
Но хуже всего было то, что Андрен терял друзей. Одного за другим. Вот и Грок смотрел на него то с надеждой, то с ненавистью, словно никак не мог решить, реальны ли его слёзы? Действительно ли под изуродованным отпечатком смерти лицом скрывается его друг?
И Варта… она отдала свою жизнь, чтобы он жил. Теперь он должен был сделать всё, чтобы ожила возлюбленная Грока. Почтенная Нерпа. И глядя на орчёнка Владимира, Андрену действительно хотелось вернуть амазонку-предводительницу с того света. Он даже знал верные слова. Отец показал принцип работы магии в этом мире, пусть здесь их и называли чарами. Но уверенности, как у Фолиана в этом ритуале, у князя не было. Она, увы, не передавалась по крови.
«Чары. Неужто чародейки амазонок переняли своё искусство из Южного мира, в пику магии ведьм Северного? Выходит, воительницы заходили за Завесу Мира так же, как и драконы. Не они ли основали первое государство людей, что было до Старого Некрономикона в этих землях?»
Все сомнения пропали, когда князь увидел статую Лагарх в пещере. Это было изображение лучницы в звериной шкуре. На поясе её висел ятаган. Одна из грудей амазонки была плотно перевязана, чтобы не мешала стрельбе. Статуя отобразила даже вездесущее клеймо амазонок. Сами они уверяли, что первое клеймо им поставили боги, оттуда и традиция.
«Выходит, многие женщины остались с мужчинами на свободных землях, презрев свои законы. Верно, одну из амазонок и звали Лагарх. Но каким образом она постигла магию этого мира до уровня богов? Каким образом оставила в пещере свои слёзы?*».
Имя неизвестной полубогини мелькало на слуху пробуждённого князя вместе с не менее загадочным «Лютым». Никто из подданных не вдавался в подробности, привыкнув, что господин знает ответы на все вопросы. Расспрашивать своих подопечных, значит – вызывать подозрения. Слишком резкий перепад в поведении предводителя мог сказаться на армии не лучшим образом. Даже с Гроком Андрен не мог поделиться своими мыслями. Так как рядом постоянно был Беспалый, а мысленный диалог вернуть в этом мире так и не удавалось. Привычную же магию приходилось переворачивать с ног на голову. И это называлось чарами. Все заклинания, печати и пасы были зеркальными. Но главное, что приходилось использовать частицы антиэфира. И распознавать их поток князь-маг научился не сразу. Эту слабость видели приближённые. Эту учёбу замечали солдаты.
«Волнений ещё не хватало. Дезертирство идёт за слабыми предводителями рука об руку. – Вздохнул Андрен, опустив плечи. Он хотел взять в руки меч, но в руке был костяной посох. И свет в его глазницах был не так зелен, как у Великого Некроманта.
