После чего торопливо поведал Фриде, с пожиманиями плеч и кивками глубочайшей важности, о том, что этот не то лунатик, не то убийца, не то иностранец, не то дурачина приехал к мисс Блейк без какого-либо багажа, и что «возможно» – весьма сомнительно – «чемодан или сумка могут помочь ему выкрутиться из этих временных затруднений».
– Ну конечно! – порывисто воскликнула Фрида, всё уже решившая: – Кожаный саквояж Роберта и мой коричневый чемоданчик – как раз то, что ему надо. Я готова одолжить их ему сразу же, если только мы сможем поймать воскресный кэб, чтобы их забрать.
– Только конечно не до службы, – возмущённо прервал её Филип. – Ты ведь понимаешь, что если он заберёт их сейчас, то повстречает всех прихожан.
– А что, встречать священников с кожаным саквояжем считается табу? – на полном серьёзе поинтересовался Бертрам тем ребячливым тоном простого любопытства, который Филип уже не раз у него замечал. – Ваши бонзы против того, чтобы встречаться с человеком, обременённым поклажей? Они считают это к несчастью?
Фрида с Филипом переглянулись и рассмеялись.
– Ну, вообще-то это не совсем табу, – мягко ответила Фрида. – Да и дело тут, знаете ли, не столько в самом настоятеле, сколько в чувствах соседей. У нас весьма респектабельный район – безумно респектабельный – и здешние люди могут начать судачить, стоит кэбу отъехать от крыльца, когда они проходили мимо. Думаю, Фил, ты прав. Ему лучше подождать, пока прихожане ни разойдутся.
– Похоже, в вашей деревне респектабельность считается крайне важным предметом поклонения, – совершенно чистосердечно предположил Бертрам. – Это местный культ или он свойственен всей Англии?
Фрида взглянула на него слегка озадаченно.
– О, полагаю, что всей, – ответила она со счастливой улыбкой. – Однако, вероятно, болезнь носит здесь чуть более эпидемический характер, нежели где бы то ни было ещё. Она затрагивает пригороды. И мой братец подцепил её, как и все.
– Как и все! – повторил Бертрам в недоумении. – Значит, вы сами к этому вероучению не принадлежите? Вы не преклоняете колено перед этим олицетворением абстракции? Полагаю, за семью ей поклоняется ваш брат?
– Да, он более ревностный святоша, чем я, – продолжала Фрида довольно откровенно, при этом немало удивляясь свободомыслию постороннего. – Хотя все мы, несомненно, одним миром мазаны. Респектабельность, полагаю, недуг заразный.
Бертрам смотрел на неё в нерешительности. Она сказала «недуг»? Серьёзно или в шутку? Он с трудом её понимал. Однако дальнейшая дискуссия была ненадолго прервана: Фрида вызывалась сбегать наверх и поискать саквояж и коричневый чемоданчик, который она набила безполезными книжками и другими тяжёлыми вещицами, чтобы те послужили противовесом уязвлённым чувствам мисс Блейк.
– Вам лучше подождать четверть часика после того, как мы уйдём в церковь, – сказала она, когда слуга внёс эти предметы первой необходимости в комнату, где сидели Бертрам и Филип. – К этому времени все прихожане благополучно займут свои места. И совесть Фила будет чиста. Можете сказать мисс Блейк, что привезли меньшую часть своего багажа на сегодняшние нужды, а остальное последует из города завтра утром.
– О, как вы любезны! – воскликнул Бертрам, с благодарностью взирая на неё сверху вниз. – Я определённо не представляю, что бы я делал со всем этим кризисом без вас.
Он произнёс это с теплотой, чуждой условностям. Фрида вспыхнула и выглядела смущённой. Вне всяких сомнений он был самой странной и ничем не скованной личностью.
