– Поезд №66, – бодро отрапортовал он, плацкартный вагон №6, места 66 и 65!
Только повесив трубку, я сообразил, что такое чрезмерное обилие шестёрок ничего хорошего нашему предприятию не сулит изначально. Человек я не суеверный, но всё же согласитесь, два раза по 666 – небольшой перебор. В памяти ещё не изгладились столь же неприятные приметы перед предыдущей экспедицией, Да две «дьявольские» цифры, конечно же, навевали грустные мысли, но отступать было поздно
Было около девяти утра, когда мы, обременённые увесистым багажом, спустились на низкий перрон вокзала Сызрани. По договоренности Павел должен был встречать нас прямо у вагона, но мы топтались около собирающегося отчалить в дальнейший путь поезда минут десять, а к нам всё никто не подходил. Только две разбитные торговки солёной рыбой описывали вокруг нас сужающиеся круги, надеясь сбыть свой залежавшийся товар.
– Пойдем, что ли в здание вокзала, – предложил Михаил, – а то как-то здесь прохладненько. Погода и в самом деле несколько отличалась от московской. Если у нас вовсю палило солнце и днём доходило до пятнадцати, то здесь небо было плотно затянуто низкими тучками. И вроде даже как нечто такое мокрое сыпалось сверху на наши обнажённые головы. Мы подхватили свои вещички и потащились в ту же сторону, в которую перед этим ушла большая часть прибывших пассажиров. Но до вокзала мы так и не дошли. Внезапно перед нами как из-под земли выросло двое насупленных мужчин, одетых в весьма похожие кожаные куртки. Тот, что повыше представлял собой хорошо узнаваемый тип всеобщего любимца, кутилу и баловня судьбы. Крупное, что называется, породистое лицо его заранее имело такое выражение, какое обычно бывает у тамады, готовящегося произнести очередной тост.
Эта парочка двигалась чётко нам наперерез, и сразу стало понятно, что кто-то из двоих и есть тот самый племянник моего приятеля, к которому мы ехали. Я было решил, что тот улыбчивый здоровяк он и есть, (уж больно внешность была колоритная) но оказалось, что я ошибался. Второй молодой человек, который ростом был чуть ниже меня, неуловимым движением обогнал своего спутника и, вытягивая вперёд руку, направился прямо к Михаилу.
– Михаил Александрович, здравствуйте, – произнёс он довольно-таки низким голосом, – от всей души приветствую вас на сызранской землице!
От удивления мой друг даже выронил свою любимую зелёную сумку, которая от удара об асфальт громко забренчала.
– Откуда…, – неуверенно пробормотал он, – непроизвольно отвечая встречным движением руки.
– Так мне тётушка…, ну-у супруга ваша, в прошлом году прислала ваше совместное фото. Вы там стоите около какого-то покосившегося домика…
– Точно, на нашей даче снималось, – мигом перебил его слегка насупившийся Михаил, – вот как раз он и снимал. Он подтолкнул меня вперёд и представил, – а вот и тот самый Александр Григорьевич, с которым вы…, ты переписывался.
Мы энергично пожали друг другу руки, и сызранский корреспондент представил нам своего спутника. Звали того Алексей Говоров и был он, как я понял, давним приятелем Паши. Переговариваясь о всяческих несущественных мелочах, мы прошли мимо здания вокзала и вскоре вышли на площадь, густо застроенную разнокалиберными палатками. Только тут стала понятна цель, которую преследовал наш сызранец, приглашая в компанию ещё одного участника. Алексей без промедления повёл нас к светлой Ладе-Самаре, и открыл багажник, как бы предлагая сложить в него наши пожитки.
