– Их откуда-то притащили, – принялся я озираться по сторонам, – и сложили под прикрытием кустов. Смотрите, дорога совсем недалеко, и сложили их этакой аккуратной кучкой. Явно готовили к вывозу, но почему-то оставили, не взяли.
– Если здесь было некое каменное сооружение, то, наверное, следует его разыскать, – предложил Говоров. Как вы считаете, Александр Григорьевич?
– Считаю, что нужно, – закивал я. Растянемся в цепь, метров десять – пятнадцать друг от друга и пойдём вдоль шоссе. Если кто что-то увидит – кричите.
На самом деле долго искать не пришлось. Буквально через пятьдесят метров перед нами предстало то, что мы никак не могли отыскать за дорогой. Зацаринный первым натолкнулся на искомый объект, о чём немедленно и громко известил всех остальных. Вскоре все мы сгрудились около квадратного водоёмчика в некоторых местах всё ещё обрамлённого каменной балюстрадой. Причём камни, из которых она была составлена, как две капли воды походили на только что найденные у дороги.
– Этот бассейн наверняка был барской купальней, – безапелляционно заявил Павел, – вон смотрите, там кажется, даже ступеньки сохранились!
Я опустился на колени и без колебаний сунул руку в почти чёрную воду. Вода была холодна как лёд и к тому же ощутимо скользила между пальцев.
– Скорее даже не купальня, – уточнил я, отряхивая мигом занывшую ладонь, – вернее сказать – облагороженный родник! Так вот откуда вся усадьба снабжалась водой! Именно отсюда! Оттого-то мы и следов колодцев там не нашли. Зачем какие-то колодцы, когда есть такой замечательный родничок!
После моих слов все сочли необходимым зачерпнуть по горсти воды и отведать того, что до нас пили только графы да князья. Напившись, мы, не сговариваясь двинулись вдоль проточенной водой канавки, в отличие от прочей серо-жёлтой местности, обрамлённой сочной и пышной зеленью. И чем дальше мы углублялись в чащу леса, тем меня всё более и более охватывала уверенность в том, что окружающий нас лес вовсе не естественный, а именно посаженый. Полянки, на диво правильной формы, обилие разлапистых лип и островки совершенно не характерного для центральной России кедра.
Когда же мы оказались на берегу круглого прудика, то все сомнения разом отпали. Мы гуляли вовсе не по лесу, а по одичавшему за долгие годы советской власти усадебному парку. Прудик (в диаметре он был не более 15 метров), был окружён правильно уложенным валом, и очень скоро стало понятно, что по его гребню некогда пролегали дорожки для прогулок барыни и её многочисленных друзей и родственников. За первым прудом, местность несколько понижалась, образуя своеобразный коридор, пусть и заваленный ныне упавшими дубами. Завал был вполне преодолим и, разумеется, мы ринулись вперёд, одержимые вполне объяснимой жаждой первооткрывательства. К всеобщему удивлению, за лесным проходом отыскался второй прудик, более камерный, заботливо обложенный тёсаными каменными плитами. На некотором расстоянии от него нашим взорам открылись остатки фундамента какого-то прямоугольного строения. Вокруг него росли толстенные липы, и в жаркий летний денёк в подобном местечке было словно в тенистом раю.
– А барская баня-то стояла именно здесь, – вскинул над головой сильно закопченный обломок кирпича Михаил. Поскольку стены у неё были деревянными, от них, как видите, не осталось и следа, а кирпичики от печи вот они, в наличии!
