Аластер снял телефонную трубку, посмотрел на ее витиеватый провод, ведущий к базе из зеленого пластика, и вздохнул. Потом набрал номер и прижал холодную трубку к уху.
– Алло? – отозвался в динамике тихий женский голос.
– Лая, это я, – сказал он.
– Привет.
– Да… привет.
– Ты уже закончил с делами?
Аластер прикрыл глаза.
– Не совсем.
Девушка на другом конце провода хмыкнула.
– Значит, домой тебя в ближайшее время не ждать?
– Тут происходят неприятные вещи, – ответил он, – мне придется задержаться. Демид просил…
– Демид, – протянула Лая, – я должна была догадаться.
Моментально появившийся холод в ее голосе неприятно кольнул Аластера. Внутренне проклиная сам себя, он поспешил оправдать Демида и его команду.
– Им со всем этим самим не разобраться. Я не могу говорить об этом по телефону, но, подозреваю, что дело будет не простое.
– Ты ведь уже не занимаешься ничем таким. – Устало заметила девушка. – Зачем тогда снова решил во все это влезть?
– Потому что мне не все равно, – просто ответил Аластер.
– Даже Совет? Даже на Совет тебе не все равно?
Мужчина скрипнул зубами. Лая всегда умела ловко ткнуть в «правильное» место, так ловко, что у него потом все болело. Вот и сейчас ее едкие слова про Совет ударили прямо в цель.
– На Совет – все равно, – прохладно ответил он, – и ты сама это прекрасно знаешь. Но у меня остались еще кое-какие обязательства.
Девушка вздохнула и какое-то время телефонная трубка хранила гробовое молчание, которое даже не нарушали помехи на линии. Аластер терпеливо ждал.
– И сколько тебя не будет? – наконец, спросила Лая. Мужчина прикрыл глаза и нервно потер переносицу.
– Я пока не могу даже предположить, – ответил он, – но постараюсь побыстрее.
Лая устало вздохнула.
– Аластер, – вкрадчиво протянула она, – у нас же были планы… В пятницу приедут мастера, мне с ними одной пытаться договориться? Ты же знаешь, что я все это не люблю, у меня не получается… Почему ты в очередной раз бросаешь меня одну с нашими домашними делами?
Аластеру моментально стало стыдно: она была права. Такое ранее уже случалось, и Лая потом с ним несколько дней не разговаривала. И эта ее молчаливая обида всегда безумно его угнетала. Уж лучше бы кричала, разбила тарелку, а не так… не молчанием. Молчание – самое страшное наказание.
– Я все тебе расскажу и объясню, когда приеду, – пообещал Аластер, – обещаю побыстрее со всем разобраться. Не сердись, ладно?
Он представил, что она поморщилась.
– Это того стоит? – спросила девушка. – Вы же с Демидом дано не общались.
Аластер не стал уточнять, что иногда они обменивались письмами, и с каждым разом письма, приходящие от Демида, были все сильнее пропитаны горечью и какой-то обреченностью.
Тем не менее, он постарался ответить максимально честно.
– Я просто должен, Лая, – сказал Аластер, стараясь, чтобы голос звучал мягко, – я обязан.
Девушка на другом конце провода вздохнула.
– Хорошо… раз ты так считаешь. Может мне стоит тогда отправить тебе с курьерским поездом какие-то вещи? Вдруг тебе тут, в Петербурге, что-то понадобится? Ты ведь уехал почти без вещей.
Аластер непроизвольно улыбнулся.
– Все необходимое у меня есть. Щетка, белье, сменная одежда кое-какая. Если понадобится остальное, то куплю в городе. Не переживай. И… спасибо.
