Чарли проигнорировал их, что заставило женщин уставиться на него еще пристальнее, и мы поднялись по лестнице в выставочный зал. Мы сели на маленькие позолоченные стульчики. Чарли положил ключи от машины на чайный столик между нами.
– Могу я вам чем-то помочь, месье? – спросила молодая женщина, ее глаза сузились от удовольствия.
– Да, пожалуйста. Платье для моей сестры. Что-то… – Он не мог найти подходящее слово. – Что-то струящееся, если понимаете, что я имею в виду.
– Сестры? – Она искоса бросила на меня коварный взгляд. Чарли был светловолосым мужчиной скандинавского типа, в то время как я была темненькой. Каштановый цвет волос, карие глаза, оливковая кожа – наследие дедушки из Италии. – Конечно, – сказала она в той манере знатока, которая свойственна всем продавцам.
– Синий по-прежнему твой любимый цвет? – спросил меня Чарли.
– Наверное.
Я никогда не задумывалась. Это был любимый цвет Аллена.
– Синее платье, – сказал он девушке. – Вечернее.
Через несколько минут перед нами появился манекен с подведенными черными глазами, в темно-синем платье в пол, обтягивающем до колен, а затем расходящемся до щиколоток. На розовом жакете, надетом поверх, были вышиты слоны.
– Нет, – отрезал Чарли.
Он был прав. Я, не привыкшая к вечерним платьям, совершенно точно споткнулась бы в подобной одежде, хотя мне и показалось, что слоны добавляли нотку необычности.
– Что-нибудь покороче, – попросил Чарли.
У следующего платья был вырез практически до талии. Чарли поморщился. Следующее платье шло вместе с фиолетовым болеро в стиле матадора, расшитым танцующими лошадьми с перьями.
Когда перед нами появился четвертый манекен, уложенные локоны девушки уже слегка растрепались, а в глазах появился нетерпеливый блеск, и мы с Чарли оба с интересом подались вперед. Платье из белого шифона с принтом в виде синих линий нотной тетради и с красными розами в качестве нот. Узорчатый вырез, подчеркнутая талия.
– Это оно, да, Лили? Сколько стоит? – спросил Чарли, что было еще одним свидетельством его обаяния, так как никто другой не смог бы задать столь грубый вопрос в салоне высокой моды и остаться безнаказанным. Девушка наклонилась к нему и что-то прошептала на ухо. Платье зашелестело от ее движения, красные розы затрепетали.
Его пальцы забарабанили по деревянному подлокотнику кресла.
– Как трехмесячная зарплата стажера, – прошептал он мне на ухо. Внутри меня все оборвалось, желание заполучить это платье ускользало из-под ног, как будто бы говоря, я так и знала. Как ты могла желать вообще хоть что-либо?
Около арочного входа возникло движение. Все повернулись, чтобы посмотреть на только что подошедшую женщину, высокую, величественную, в светлом летнем платье, развевающемся у колен, как будто бы она несла с собой свой собственный ветерок. Это была женщина, которая заставляла всех обращать на себя внимание благодаря своей внешности и чувству стиля. У нее были светлые волосы, но без того бронзового оттенка, который давала латунь; ее глаза были цвета меди, длинные и узкие, так что казалось, что она улыбается всегда.
– Чарли. Как я рада тебя видеть! – Она подошла к нам и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Была ли я единственной, кто заметил, что она тактично взяла со стола ключи, которые он туда положил? И сунула их в сумочку.
– Я приехала, как только смогла. Столько дел! Чарли, что ты сказал этой женщине? У Коко истерика, что я ушла, не сделав заказ.
