Когда шумная стайка наконец-то вывалилась из дверей уборной, мужчины уже давно стояли у стойки. Склонив голову над меню, они выбирали дорожный обед из бесконечного списка булочек с котлетами. Отец одиноко сидел за столом, чувствуя себя чужим. Таня быстро шепнула Кириллу, чтобы выбирал на свой вкус и скользнула за столик к отцу.
– Пап, – мягко сказала она, – пойдем, выберешь себе что-нибудь.
– Танюш, ты же знаешь, что я не люблю фастфуд, – поморщился Степан Ильич, – мне бы супчика похлебать. А от булок и пирожков изжога у меня.
– Супчика в меню нет, – ласково улыбнулась она, – а покушать надо. До вечера будем ехать без остановок. Давай, пап решай что-нибудь.
– Ну салата возьми какого-нибудь, – сдался отец, – хотя, аппетита нет никакого. Ничего в горло со вчерашнего вечера не лезет.
– Переживаешь? – догадалась она.
– Да, дочка, – мелко закивал отец и наклонился поближе. – А что, если прогонит она меня? Сколько я у нее крови выпил. Не простит.
– Да, что ты, пап, – замотала головой Таня, – она же любит тебя. Жалеет. Обязательно простит, вот увидишь. Ты, главное, не пей больше.
– Завязал, Танюш, – твердо ответил Степан Ильич. – Вот те крест!
– Я очень рада, – сжала она в своей руки его набрякшую, усталую от жизни ладонь. – Пойду закажу тебе салатик.
К позднему утру второго дня запыленные машины, проехав улицы райцентра, наконец-то сползли на ухабистую дорогу, ведущую вглубь таежных лесов. Усталые, но взволнованные, что их путешествие подходит к концу, пассажиры довольно переглянулись. Степан Ильич все ночь не спал, а тенью бродил по коридорам гостиницы, дожидаясь пока проснется молодежь. Таня открыла глаза в четыре часа ночи и не смогла больше уснуть, прислушиваясь к шарканью его шагов за тонкими дверями. Ее беспокойная возня на кровати разбудила Кирилла. Он с понятливой улыбкой встал с постели, сонно потягиваясь и похрустывая суставами.
Оглядываясь на отца, Таня поразилась свежести его лица. Словно и не было бессонной ночи. Взгляд его оживленно блестевших глаз то и дело нырял вглубь леса, с первого раза узнавая известные ему одному знаки.
– Долго еще ехать, пап? – спросила его Катя.
– Нет, – замотал головой отец, – почитай, что дома уже. – На машине не больше часа от райцентра.
– Ты как, сынок, – обратился он к Кириллу, – не сильно умотался? Прости, не дал вам ночью, как следует отдохнуть. Кости аж ноют, как домой хочется. На озеро бы сходить, порыбачить. Летняя ягода и грибы, поди, поспели уже.
– Ничего, Степан Ильич, – устало улыбнулся Кирилл, – как доедем, я свое наверстаю где-нибудь в тенечке.
– Главное у бабушки Маши настой антикомариный возьми, – усмехнулся Степан Ильич. – А то комарье тут грозное. Вмиг городского сожрут.
На темно-зелеными макушками леса, взволнованно хлопая крыльями, поднимались бесчисленные стаи птиц, уже давно отвыкшие видеть на лесной дороге столько транспорта. Впереди двух черных внедорожников на слишком большом расстоянии, чтобы быть замеченными друг другом, неторопливо катились еще два десятка легковых автомобилей.
