– А если не согласится? – затаила дыхание дочь.
– А коли не согласится, тогда и невесты ему не видать, – развела руками Марья Петровна.
Тамара зажала рот рукой, чтобы не рассказать матери раньше времени свой секрет. Марья Петровна еще не знала, что в Брусницы планировали приехать внучки и устроить здесь деревенскую свадьбу. А Тамара суеверно боялась ей об этом рассказать. Что если молодежь передумает, а бабушка будет ждать и томиться. И вот теперь такая новость! Тамара, к своему стыду, совершенно не знала обычаев родной деревни. А если Кирилл заупрямится?
– А как понять, что ты избранный? – чтобы отвлечься от тревожных мыслей, спросила Тамара.
– Нужно внимательно слушать свое сердце, – улыбнулась мать. – Если поет оно при мысли о малой родине и каждый раз бегом хочется вернуться домой, не успев и на две недели отлучиться, тогда здесь твое место. Иначе томиться будет душа, изнывать от тоски. А чтобы заглушить эту боль и на преступление человек идет, и в пьянь подзаборную превращается.
Тамара вздрогнула. Степан тоже планировал приехать. Запретить она ему не может, но готова ли повидаться с забывшем о своем достоинстве мужем?
– А кто основал Брусницы? – огляделась вокруг Тамара. – Места красивые, но прокормиться сложно. Полей больших у нас отродясь не бывало, скотины тоже. В кольце лесов сидим.
– Места у нас особые, – любовно осмотрела Марья Петровна обрывистый берег, по которому карабкались наверх стройные сосны.
– С этим не поспоришь, – кивнула Тамара, вдыхая вкусный, пахнущий смолой воздух.
– Видишь лес на той стороне, – показала мать на угрюмые ели, мохнатыми стражами застывшие на другом берегу.
Тамара глянула на противоположный берег.
– Ельнянка – река наша, как пограничная линия, – вздохнула Марья Петровна, – между домом света и тьмы. Брусницева Падь на правой стороне, а Темный Лес на левой.
– А мы на этом берегу вроде стражи? – отводя взгляд от ельника, спросила Тамара. – И почему именно здесь проходит линия границы?
– Она не только здесь проходит, – улыбнулась мать. – Граница идет по морям, горам, озерам. Прячется под землю и парит в воздухе. Но только присутствие человека может активировать портал. И с этого момента человеческая душа становится полем битвы между силами света и тьмы.
– Вот оно как, – внимательно посмотрела она на мать, – значит, сюда пришел человек.
– Он забрел сюда случайно, – устремляя глаза куда-то далеко, начала рассказывать Марья Петровна. – Был из беглых крестьян. Звали его Порфирий. Прежней фамилии не сохранилось, а может быть и не было никогда у него фамилии. Скитался он по лесам, зверя бил, да лесные дары собирал. Поставил себе на скалах избушку. А на месте нашего райцентра был тогда купеческий городок. Шкурки там принимали пушные, грибы и лесную ягоду.
Тамара слушала мать, затаив дыхание и напрочь позабыв следить за въездом в деревню. Машины, пофыркивая моторами, продолжали выныривать из сумрачной глубины леса. Но ей, на какое-то мгновение, стало не до этого.
А мать, радуясь интересу дочери, продолжила:
– Порфирий однажды нашел места, богатые ягодой. К тому времени у него уже хозяюшка была и детки малые. Он ходил брусничники по распадкам разыскивал, да урожай собирал, а домашние сушили. Мешками потом возил он сушеные грибы и ягоды на ярмарку. Брусника в наших местах особенная, сама знаешь. Особой целебной силой обладает. И стали хозяйки только у него покупать на зависть всем остальным. А в городе прозвали Порфирием Брусницевым.
