Появился Влад. Он «пас» Надежду, которая шла очень тяжело. И так-то, я подозреваю, не ходок она, да лыжи у нее барахлили. Она шла, поминутно приостанавливаясь, выпрямляясь, будто спина ноет, охая и снова делая шаг за шагом. Мы наблюдали это и вовсю отдыхали. Первая усталость сбегала с плеч и спины на лыжи и дальше – в начавший уже таять под теплыми яркими солнечными лучами снег. Без очков не совсем приятно было щуриться на белый свет. Юлька догадалась – сложила очки на самое дно рюкзака и уверяла, что они ей ни к чему, хотя лыжню не видно от блеска. Костя стоял и кряхтел под своим пудом, пока ему настоятельно не посоветовали его снять. Степа кому-то починял рюкзак или лыжу. Сергей в голос «хвалил» свои надежные почти что горнолыжные крепления, так что снег слетал с близвисящих сосновых веток.
Странное дело – у нас, даже на нашей широте, преобладает еловый лес, а тут, на целых полтора градуса севернее, в основном, сосенки и промеж – всякая лиственность и лиственницы, не соль ровные, как на Североуральской аллее, но все же красивые, с набухающими уже почками.
Кэп подошел, постоял, вдохнул покрепче и скомандовал – ходу. Идти по дороге, что сворачивает от реки в лес, до самой Сольвы, не ошибешься. И то хлеб, а то почнет Татьяна смотреть – куда идти, еще в Баяновку вернемся…
Пошли. Я выпустил вперед почти всех по причине собственного большого «умения» ходить на лыжах. Сзади остались только начальник с Надеждой.
Сначала шли кучно, что-то около пяти минут, потом начали растягиваться. Кто побыстрее, во главе с Витькой, уходили вперед. Сергея с Юлей я скоро догнал. Оглядываясь назад, видел, что Надюша совсем скисла. Ужо намается с ней кэп.
Минут через тридцать я, что называется, врубился. Известно, что самое главное – не видеть ничего, кроме трех метров дороги впереди себя, не думать ни о чем вообще и двигать конечностями ритмично, тогда идти будет легко, пойдешь автоматически, меньше уставая. Идя так, догнал Таню. На мокрой лыжне ее буковые «Бескиды» стали давать отдачу, и идти стало невесело. Мои, божьим попущением плохо, бугристо, смоленные, большой отдачи не давали. Но и вперед не ехали.
Поворот. Дорога, нитка плохой, разбитой лыжни по следу «Бурана». Сосны. Небо. Поворот. Дорога. Сидят туристы, свои. Отдыхают. Иришка весела – интересно, какой у нее рюкзак? Наташка говорит, что на лыжах ей больше нравится, чем пешком – что-то по ней не заметно. Степа улыбается. Через силу, похоже. Эдик спрашивает, что делать, чтобы «Ермак» не тер спину. Святая простота… Про себя думаю – носи пионерский прыщик, отвечаю что-то невнятное. Наташка раздает аскорбинки – и то хлеб. Сережа напряженно соображает, что бы сделать с лыжами. Сашка, как всегда, бодр и весел, относительно остальных.
На переходе от машины к Сольве
Виктора нет: решил уйти вперед. Немного поспорив, догонит ли он пермяков, заметил, что тот вернулся и стоит на повороте метрах в четырехстах. Решил пойти с ним, оторваться от основных масс.
Дойдя до него – он стоял и ждал – с удивлением заметил, что за мной топает Коля Попов. Ладно, поглядим на тебя опосля, я думаю, толпа нас не догонит.
Сколько переходов шли дальше – трудно вспомнить. Витка сразу повернулся и навострил лыжи так, что я еле стал поспевать, а Коля отстал. Я сказал – притормози, он проконстатировал и продолжал двигаться тем же ходом. Ладно, бог даст, не скисну.
