— Элла, ты согласна? — спросил Арий.
Все же поинтересовался!
— Да, — ответила я, чувствуя, как дрожат руки.
В деревне, где все на виду, дети взрослеют быстро, отчетливо представляя, что последует за свадьбой. Брачная ночь, которая у меня после рассказов замужних женщин, теперь ассоциировалась с ужасом.
Наверное, придется потерпеть. Я должна быть благодарна Арию, что изменил мою жизнь. И ночь с едва знакомым мужчиной — за это малая цена, как ни посмотри.
— Самоцвет мой, — тихо позвал Арий, снова заставляя краснеть. — А давай, ты расскажешь мне о своем страхе. Пожалуйста.
И столько тревоги и мольбы было в этом голосе! Мне же не кажется. И такое сыграть нельзя, как бы ни хотелось! Да и к чему Арию что-то изображать? Он со мной искренен. Только...
— С чего ты решил...
— Чем дольше дракон находится с суженой, тем сильнее ощущает ее эмоции.
М-да... Влипла ты, Элла.
— Так о чем ты думаешь?
— О том, что будет после свадьбы, — созналась я.
Арий понял. Как-то сразу и очень быстро. Заглянул в мои испуганные глаза, погладил дрожащие руки, наклонился, почти касаясь губ, и хрипло прошептал:
— Не трону. Пока сама не захочешь.
— Это... твое право, — заметила я, зная, что жена не должна перечить мужу.
Данная истина с самого детства вкладывалась в головы всех женщин нашего королевства.
— Сдается, долго мне придется из тебя эту ненормальную покорность вытягивать.
Хм...
— Арий...
— Элла, так не пойдет.
— Ты о чем? — набравшись смелости, спросила я.
— О близости между мужчиной и женщиной.
Я покраснела. Вся. Сдается, у меня даже кончики волос стали пунцовыми.
— Не отводи глаз, — приказал Арий, едва я попыталась их опустить. — И послушай, что я тебе скажу.
И голос у него строгий, чуть хрипловатый.
— Главное для дракона — свобода, Элла. Возможность выбирать, самому принимать решения. И даже если ты совершаешь ошибки — это нормально. Ненормально, когда тебе не дают поступать так, как ты считаешь нужным. Это ведь твоя жизнь.
К чему он все это говорит?
— Близость должна происходить лишь тогда, когда есть любовь.
Ну да, конечно. Можно подумать, мачеха, явно никогда не любившая отца, подчинялась этому правилу. А уж про то, как именно создавались семьи в деревне, я промолчу. Там роль играло приданое, какая из невесты работница, сможет ли рожать детей да... послушание старшей по дому, чаще всего матери мужа. Где здесь любовь? Не вижу.
— Элла, у драконов все иначе, — спокойно заметил Арий, давая понять, что последний вопрос я задала вслух.
— Не понимаю, — созналась я.
Никак мои представления не вязались с тем, что до этого говорил жених.
— Браки по расчету не для моего народа. Это не принесет счастья и не даст наследников.
— Почему?
Последнее заявление заставило окончательно растеряться.
— У драконов дети рождаются только тогда, когда есть любовь.
Я открыла рот, закрыла и жалко из себя выдала:
— Я...
— Не любишь меня, знаю.
И в этих словах слышится горечь. Едва заметная, но такая острая, что мне до безумия хочется обнять Ария и прошептать что-то ласковое. Только я... трушу. И сколько себя за это не ругаю, молчу.
А потом неожиданно жар окатил с ног до головы от синевы, что полыхнула в его взгляде.
— Ты ушла, потому что хочешь другой жизни.
Что же он такой понимающий-то!
— Это не совсем так.
Я не могла не сказать очевидного. Интуитивно почувствовала, что стоит сейчас промолчать, и наше доверие, хрупкое, как цветок, безвозвратно исчезнет.
