Однако получаю лишь противный скрежет зубов.
— Какой же ты упрямец, Гектор, — шепчу и игриво облизываю уголок его губ. — На тебе сидит девушка в одной рубашке и жаждет поцелуя. Ради приличия можно и не быть черствым сухарем.
— Да рядом с тобой любой мужик усохнет, — от его грубоватого ровного тона позвоночник простреливает мелкая дрожь, завладевая всем моим телом.
Неприступный мерзавец включается в игру. Черт. Дыхание сбивается, а бедра сводит от искрящей истомы. Хочу его глубоко внутри. Но Форкс каким-то чудом возвращает себе самообладание, уничтожая мой настрой в жалкие щепки. С трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить его за плечи и не вытрясти из него его гребаную солдатскую выдержку.
Проклятье. Из этого не выйдет ничего хорошо.
Однако все же напоминаю себе, что сегодня я на коне и есть более приятные методы, которые отлично подходят для управления мужчинами.
Кнут — это по его части, я же выбираю пряник.
— Как грубо, — щелкаю пальцем ему по носу, и получаю очередной гневный взгляд, стегающий как хлыст. — Давай проверим, насколько вдохновляющей я могу быть, — пробегаюсь языком по верхней губе, одновременно опуская руку между нами и через мгновение обхватывая сквозь боксеры его окаменевший член. — Вау, такой длинный, — глухо произношу я, а желание почувствовать больше провоцирует сильнее сжать мужскую плоть пальцами.
— Блядь, — едва не стонет он, когда его кадык нервно дергается от моего прикосновения. — Прекрати, Мерф, — сменяет холодную выдержку на волчий оскал, но я не прекращаю изучать желанный трофей. — Ты бессовестная стерва, — сдавленно цедит Форкс с испариной на лбу. — Убери руку от моего члена. Сейчас же.
— Не будь занудой! — но все-таки я убираю руку, и Гектор облегченно выдыхает. Вот только он рано расслабляется, покидать его теплое тело я не собираюсь.
И в доказательство своих намерений устраиваюсь поудобней, наблюдая, как он мгновенно возвращается в напряжение, скользя по мне оценивающим взглядом. Дошло наконец. Он изучает меня с притворным равнодушием. Притворным! Потому что его вздыбленный пах выдает своего хозяина с потрохами.
— Завтра же привезу твои вещи, моя рубашка смотрится на тебе ужасно.
— Я могу избавиться от нее, — пальчиками расстегиваю верхнюю пуговку.
— Нет! — резкий протест, сквозь который я слышу, как он до скрипа сжимает в кулаке простынь. — Оставь, все не так уж плохо, — сглатывает.
— Как хочешь, — воркую я, равнодушно пожав плечами. — Но я все же избавлюсь от ненужной вещи. Что ты там говорил про трусы? — прикусываю губу, изображая задумчивое выражение лица. — Ах, да! Ты сказал, что мне не удастся стянуть с тебя их, — мстительно прижимаюсь к нему бедрами, в полной мере ощущая между ног твердый бугор.
Гектор качает головой, с трудом глотая горькую усмешку.
— У тебя слишком дурное поведение, девочка, и лучше бы тебе убраться из моей комнаты, пока не поздно.
— Тебе нужно лишь сказать мне код, — медовым голоском протягиваю я, нарочно царапая кубики на его стальном прессе, который подрагивает как от короткого замыкания.
— Зря стараешься. Поверь, я терпел и похуже, чем дрянную девчонку с неумелыми попытками соблазнить.
— Как жаль, что твой приятель так не думает, — запрокидываю голову, нарочно вращая бедрами вперед-назад.
Издав надрывное рычание, он вновь начинает дергать руками, перетирая запястья в кровь, между этим выпуская сквозь зубы «Ведьма».
